— Франсуа Рошан, журналист «Курье дю Миди» и репортер журнала «Баллон д'ор». Один из наших лучших специалистов во футболу, дорогой Карло. Я бы посоветовал прислушиваться к его мнению.
Обращаясь к Рошану, он продолжал:
— Может быть, вы не знаете великого Карло Аволу, Франсуа… Один из королей Бродвея. Он не только предлагает Вильгранду — первому во Франции — некоторые из своих знаменитых шоу, но еще хочет выступить в роли спасителя нашего бедного клуба, который так нуждается в помощи.
Франсуа должен был признать, что образ добродетельного капиталиста, который спешит на бирже помочь предприятию, атакованному бессовестными хищниками, вполне шел этому горячему итальянцу, чей взгляд остановился на его спутнице — взгляд мужчины, знающею толк в женщинах и при любых обстоятельствах уделяющего им внимание. Рошан представил ее:
— Доминик Патти, фоторепортер.
Он добавил, обращаясь к Луи Жомгарду, который привык его видеть на футбольных полях в сопровождении не столь привлекательного помощника:
— Брюньон подхватил какой-то вирус. К счастью, мадемуазель смогла заменить его в последний момент. Она собралась на скорую руку.
Карло галантно склонился к руке гостьи.
— Очень красивую руку… Под стать фигуре, которой позавидовали бы наши танцовщицы… Если вы когда-нибудь захотите сменить профессию…
Все рассмеялись. Официанты принесли дополнительные стулья. А те, кто уже сидел за столом, прикидывали возможные последствия такого завершения обеда.
Мэр-депутат не видел никакого подвоха в присутствии Доминик, которую он до сих пор не встречал, но был раздражен тем, что Рошан привел с собой фотожурналиста. Он предпочел бы только беседу, содержание которой всегда можно опровергнуть или, в крайнем случае, смягчить, если понадобится.
Жан-Батист де Ла Мориньер, напротив, распустил перья как павлин. Фото настранице самой крупной региональной газеты в компании с первым должностным лицом города и импресарио всемирно знаменитых артистов, имена которых приводят в трепет простых смертных, казалось ему бесценной поддержкой. Разве может после этого пост президента клуба ускользнуть от него? Он был ободрен и тем, что Жомгард, известный своей осторожностью, согласился столь открыто «засветиться». Ему даже приходило в голову не держит ли мафия на мэра каких-нибудь компрометирующих документов?
Франсуа достал блокнот и ручку из бесформенных карманов своего старомодного плаща, который он не оставил на вешалке, а почти нежно повесил, сложив, на спинке стула.
Единственным человеком, который задавался вопросами относительно спутницы журналиста, был Карло.
Как только было произнесено имя Доминик Патти, он почувствовал тревогу.
Роль мнимого фоторепортера ни на минуту его не обманула. По той простой причине, что он сам отметил галочкой ее имя в предложенном ему списке — по совету продавца итальянских машин, того, у которого было золотое кольцо в ухе. Тот сослался на решительный и честолюбивый характер молодой женщины: это позволяло путем телефонных звонков использовать ее, чтобы посеять беспокойство, а может быть, и раздоры внутри руководящего комитета футбольного клуба. Теперь Авола считал подобный ход ошибкой, ибо пришлось убрать ту девку, с которой должна была встретиться в Париже именно эта особа. Все это было весьма подозрительным, и ему не нравилось, что чек «Чейз Манхэттен Бэнк» мог быть запечатлен объективом фотоаппарата «Никон».
Вопросы, задаваемые Франсуа, и ответы сменяли друг друга. Речь шла только о стратегии спасения спортивной ассоциации Вильгранда и причинах, побудивших иностранца принять в ней участие. Авола повторил то, что уже сказал мэру-депутату, сообщив предполагаемую сумму частных инвестиций. После этого дела претендента на пост президента клуба должны будут пойти как по маслу. Луи Жомгард, удовлетворенный представленными гарантиями и тем, что этот обед, ввиду присутствия представителей массмедиа, уже не может быть истолкован как некий сговор, довольствовался тем, что одобрительно кивал.
Доминик не знала, что итальянец, которого она находила довольно обаятельным, разоблачил ее. Вынужденная молчать, она с трудом сдерживала вертевшиеся у нее на языке вопросы. Она хотела, чтобы Франсуа заговорил о самоубийстве казначея клуба. Хотя бы для того, чтобы взглянуть на лица трех остальных. А также о кратковременных остановках Паулы Стайнер в городском отеле и ее загадочной смерти. Она добавила бы сюда и поломку автомобиля Пьера Малитрана и спросила бы под конец, не боятся ли они сами пострадать от тех бед, которые, кажется, обрушиваются на отдельных лиц, стоящих за кулисами футбольного клуба.
