Сигарета «Мальборо» не успела сгореть и наполовину, как раздался телефонный звонок. Доминик сняла трубку.
Вкрадчивый голос, обещающий бездну блаженства, прошептал:
— Добрый день. Говорит Паула Стайнер… Я слушаю вас.
Контакт был установлен. Колечко дыма поднялось к потолку.
— Меня зовут Доминик. Завтра я буду в Париже. Мы не могли бы встретиться?
Паула мелодично рассмеялась.
— Обычно такого рода предложения мне делают мужчины.
Журналистка не стала выводить ее из заблуждения относительно своих намерений.
— У вас есть что-то против женщин?
Девушка по вызову, говоря все более веселым тоном, успокоила ее:
— Ничего, моя дорогая, если они принимают те же самые финансовые условия, что и мужчины. Я люблю перемены. Но, прежде чем мы договоримся о встрече, я хотела бы знать имя человека, которому пришла в голову такая хорошая идея — соединить нас.
У Доминик уже был готовый ответ.
— Вы, конечно заметили, что у меня код города Вильгранда. Разрешите мне ничего не говорить больше по телефону из соображений конфиденциальности.
Паула Стайнер согласилась.
— Понимаю. Впрочем, ваших объяснений вполне достаточно. Если вам подходит, давайте встретимся в восемнадцать часов по адресу: улица Шале, дом семь. Там есть отдельный вход с улицы Ранлаг.
— Какой этаж?
— Это частный особняк… Вы увидите, очень приветливый.
…В подвале дома, расположенного в одном из богатых кварталов Парижа, лента на магнитофоне остановилась, как только положили трубку.
Кольца света выхватывали из темноты пятна цветущей зелени, которая окрашивалась в ядовитые тона на фоне ночного сада.
Несмотря на теплый воздух, Карло Авола чувствовал озноб, сидя на стуле в ярком свете напротив «крестного отца», который откинулся в кресле, погруженном в темноту.
С террасы старого монастыря, превращенного в неприступную крепость, можно было различить руины античного театра Таормины, за ним — гигантскую массу Этны, а чуть повернув голову, увидеть поверхность Ионического моря, где светились сигнальные огни и иллюминаторы корабля, который, выйдя из Мессинского пролива, удалялся в море.
Посетитель старался не глядеть в сторону стоящих по четырем углам мафиози с автоматами «узи» на ремне, в черных костюмах с черными галстуками, черных шляпах и ботинках — точно так же их изображают в кино. Чтобы успокоиться, он следил за большим лайнером, который маячил вдали как символ веселья и беззаботности, но таял, постепенно уменьшаясь, словно шагреневая кожа, пока совсем не исчез в темноте, оставив у Карло Аволы неприятное ощущение, будто он остался один на враждебном берегу.
— Мы допустили ошибки, дон Джузеппе. Но я приложу все силы, чтобы их исправить.
В этом угодливом человеке было трудно узнать одного из самых блестящих в западном мире постановщиков всемирно известных спектаклей. Кто не видел на фронтонах крупнейших концертных залов Нью-Йорка, Лондона или Парижа неоновых надписей: «Карло Авола представляет…», сопровождаемых названием прославленной драматической или балетной труппы, популярного театра музыкальной комедии, рок-группы с миллионами поклонников, балета на льду или именем эстрадного певца в ореоле его золотых дисков?
Но здесь, в темноте сицилийской ночи, куда делись его пылкая общительность и горячность? Куда исчез в присутствии могущественной тени тот уверенный в себе шестидесятилетний делец, чье бронзовое во все времена года, изрезанное морщинами лицо и бархатный взгляд так волновали, несмотря на невысокий рост, залысину и легкую возрастную полноту, многие прекрасные создания, которые могут явиться простым смертным только в грезах.
— Мой дорогой Карло, ты должен добиться успеха. Я много сделал для тебя. Поэтому не надо меня разочаровывать. Операция с клубом Вильгранда должна послужить нам образцом. Футбол может стать прекрасной «крышей» для решения кое-каких наших текущих финансовых проблем. Он окружен любовью широкой публики и потому пользуется защитой политиканов, которые знают, что болельщик — это еще и избиратель. А потому они плохо относятся к проверкам налоговых служб, чернящим его образ. И та ревизия, которую мы спровоцировали, послужит предупреждением. Добавлю только, что после падения Берлинской стены крупные команды бывших социалистических республик также окажутся в лоне капитализма. Для нас откроется более широкое поле деятельности. Конечно, нам придется заключить джентльменское соглашение с грузинами, кавказцами, заправляющими в Москве. Но мы найдем почву для согласия. После перехода этих стран к рыночной экономике им, как и нам, потребуется отмывать деньги… Бизнес есть бизнес… И когда мы проникнем туда, то сможем легко маневрировать, используя казначейства клубов, чьи кассовые сборы в дни матчей никому не известны… А теперь, когда я доказал важность и срочность твоей миссии, расскажи, в каком состоянии у тебя дела?
