Интересно, — подумал Долович, войдя в туннель, — сколько человек, даже из работников станции, знает, что прежде это был старый железнодорожный путь? Хоть рельсы сняли, но бетонное полотно осталось.
Тяжело и уверенно шагая, он время от времени ловил на себе чьи-то взгляды. Нет, не крыс, а множества котов, расплодившихся в туннеле. Те никогда не видели света и охотились на крыс, тысячами наводнявших проходы. «Крысы здесь достаточно велики для того, чтобы схватить и утащить даже вас» — пугали его в первый день работы в диспетчерской. Но им далеко до тех крыс, что живут в вентиляционной системе станции «Пенсильвания». По известной легенде, человек, пытавшийся скрыться от полицейских, забрался в вентиляционную систему, запутался в лабиринте её проходов, заблудился и был полностью, до мозга костей, сожран крысами.
Впереди появился поезд, двигавшийся прямо на него. Долович только улыбнулся и продолжал шагать ему навстречу. Это был экспресс, двигавшийся с севера, в следующий миг он отвернул в сторону. В первый день его работы двенадцать лет назад никто не потрудился предупредить его насчет северного экспресса и, когда тот с грохотом помчался на него, Долович в ужасе забился в сточный лоток. Одной из маленьких радостей его жизни теперь стало наблюдать, как поведет себя очередной новичок, когда на них с ревом помчится северный экспресс.
Неделю назад он сопровождал по туннелю каких-то больших шишек из токийского метро и получил прекрасную возможность проверить так называемую восточную невозмутимость. Какая тут невозмутимость, когда северный экспресс помчался на них! Как и все прочие, азиаты и с криками разбежались кто куда. Однако быстро пришли в себя и начали жаловаться на шум.
— Ну, ладно, — сказал он, — это же туннель, а не ботанический сад.
Жаловались они и на саму диспетчерскую — дескать, слишком однообразно, слишком запущенно, слишком мрачно. Долович решил, что гости спятили. Да, действительно, это было всего лишь длинное, узкое, неуютное помещение с несколькими столами, телефонами и туалетом. Но, как говорится, на вкус и цвет товарища нет, а диспетчерскую украшал огромный экран во всю стену, на котором была изображена схема метро и лампочками различных цветов показаны маршруты и передвижения всех поездов, проходящих через их сектор. Все это накладывалось на карту путей и станций.
Он поднялся по ступенькам и вошел в свою башню — центр управления, в котором проводил по восемь часов в день. Башня… Конечно, официально она называлась центральной диспетчерской, но так её никто не называл. Это была именно башня — по имени старинных башен, возвышавшихся когда-то в ключевых точках над железными дорогами. Так и «башни» метро были расположены под землей в ключевых точках системы.
Долович огляделся. Все его сотрудники сидели за своими пультами управления, наблюдали за событиями, происходящими на экране, и негромко переговаривались с машинистами поездов, диспетчерами и сотрудниками «башен» в соседних ключевых точках. Его взгляд остановился на Дженкинс. Женщина. Женщина — сотрудник «башни». Да ещё и черная к тому же.
Он никак не мог с этим свыкнуться, даже месяц спустя. Ну, пожалуй, ему следует привыкнуть; упорно ходили разговоры, что все больше женщин успешно сдают экзамены на должность диспетчера! И что дальше — женщины станут машинистами поездов? Машинистками? Нельзя сказать, чтобы у него были основания жаловаться на миссис Дженкинс. Она была спокойной, опрятной, знающей и деликатной. Но все же…
Из левой половины помещения его поманил к себе Марино. Долович, не спуская глаз с экрана, подошел к его креслу и остановился за спиной. На экране южный местный поезд застыл между двадцать восьмой и тридцать третьей улицами.
— Он не двигается, — сообщил Марино.
— Вижу, — кивнул Долович. — И давно?
— Несколько минут.
— Ладно, позвони в центр управления, они могут связаться с машинистом.
— Это я уже сделал, — обиделся Марино. — Его пытаются вызвать по радио. Но он не отвечает.
Долович мог бы назвать целый ряд причин, по которым машинист не отвечает по радио, и главная среди них — того просто не было в кабине, он вышел наружу, чтобы поправить автоматическое защитное устройство, случайно остановившее поезд, или закрыть болтающуюся дверь. Случись что-то серьезное, машинист сообщил бы по радио диспетчеру, следящему за поездом. Но в любом случае он должен был доложить по радио в центр управления.
