Мне показалось, что мышцы ног разогрелись, точно после интенсивной разминки. Запоздало подумал о том, что не мешало бы для ползанья по заборам сменить одежду. Ведь я принарядился для выхода в свет, а не для того, чтобы тереться животом о доски.
- Пять, четыре, три…
Я рванул к ограде – разбег получился совсем коротким. Из вида не выпускал то место на вершине ограды, в которое надеялся вцепиться руками. В том, что достану до него, не сомневался: привык, что профессор Рогов не ошибался. Мэтр сказал, что допрыгну – значит, точно допрыгну.
Толчок…
Заветная цель (точка на верхушке забора) промелькнула мимо моего лица слишком быстро. Я не успел коснуться её руками – чиркнул по ней носками сапог. В глаза ударил яркий свет – то меня ослепило застывшее на безоблачном небе солнце.
И тут же по лицу хлестнули ветви дерева. Касание ногами забора изменило траекторию моего полёта. Теперь я летел не вверх, а по направлению к дому. Но там на моём пути стало дерево – чиркнуло по моим щекам крупными листьями. А потом ударило в грудь ветвями.
От шелеста листьев и хруста веток у меня зашумело в голове. Я почти ослеп от яркого солнечного света. Потому встречу с толстой веткой не заметил – почувствовал. Удар выбил из моей груди весь воздух – я вынужденно выдохнул. Понял, что завис: мой полёт прекратился.
Я оказался тяжелее воздуха: почти сразу же продолжил движение. Но уже в обратном направлении – вниз. А моё сердце и съеденный накануне завтрак устремились вверх.
Солнечный свет замигал перед глазами. От треска и шелеста заложило уши. Я судорожно сжал челюсти, удерживая внутри себя мятный чай и остатки медового батона.
Замахал руками. Взлететь не получилось. Но я сумел ухватиться за ветку. Та застонала. Сердце вновь подпрыгнуло – ударилось о кадык и лишь после этого неторопливо вернулось на своё привычное место.
Я не сразу сообразил, что мой полёт временно прекратился. Именно временно, потому что обратно до земли я не добрался. А жалобы ветки, прервавшей мой вояж, намекнули: долго удерживать меня она не сможет.
Выплюнул обрывок листа (неужто в полёте пытался хвататься за дерево зубами?). Прижал к груди подбородок – взглянул вниз. Не знаю, какое расстояние я пролетел в кроне дерева, но верхушка забора по-прежнему находилась ниже подошв моих сапог. Со своего места я мог хорошо рассмотреть её. И те острые шипы, что её украшали.
- Охренеть, - простонал я.
Прикинул, на какую высоту мне удалось взлететь – присвистнул.
- Да я теперь человек-кузнечик!
Попытался вспомнить, проводят ли в этом мире спортивные соревнования – те же олимпиады, к примеру.
- Всех бы там уделал – к гадалке не ходи.
Заметил внизу, в просветах между ветвей, чёрные пятна. Собаки. А стая-то небольшая – всего из трёх особей. Зато каких огромных! Я пригляделся.
«Это точно не лошади?»
«Клифские волкодавы, - сказал профессор Рыков. – Очень популярная в моё время порода собак. Средний вес… в привычных для вас единицах измерения – около ста двадцати килограмм. Кобели обычно около одного метра двадцати сантиметров в холке. Суки – на десяток сантиметров пониже. Использовались как в качестве охранников, так и в качестве домашних любимцев: столичная знать считала особым шиком, если такая здоровенная зверюга прогуливалась по их дому; соревновались, у кого в доме живёт больше таких зверей».
«Клифы? – подал голос мастер Потус. – Красивые собачки. И дюже умные. Я слышал, что они поумней некоторых людей будут. Это и немудрено – с такой здоровенной башкой-то! Но дорогущие – просто жуть. Я в детстве просил родителей купить мне такого щеночка, етить его. Откуда ж мне было знать, что он стоит, как два десятка телег с мукой?! Неужто ты собрался завести клифа, парень?»
«Нет уж, спасибо, - сказал я. – В моём домишке им было бы тесновато. Лучше заведу хомячка или морскую свинку. А то и вовсе: рыбок – из тех хоть уху сварить можно. Сколько ж караваев хлеба может сожрать такая махина за раз?! Никаких денег на корма для таких питомцев не напасёшься. Если только скармливать им воришек. Кстати. Что-то мне совсем не хочется стать их кормом. Сейчас я вижу их… неплохо, профессор. Даже лучше, чем хотел бы. Пора объяснить им, кто есть кто. Действуй, мэтр!»
