Потус-младший вполне натурально изобразил возмущение. Принялся тыкать пальцем в амбарную книгу, осыпать меня цифрами прошлых доходов, рисовать золотые горы, ожидавшие меня в будущем — при условии, если я всё же приобрету пекарню. Я вежливо улыбался, делал вид, что вижу хитрого продавца насквозь и понимаю, как и в чём он пытается меня надуть — но из вежливости не возражаю.
Торговались мы около часа. Оба вошли в азарт, слегка охрипли. Сыпали доводами и контрдоводами, пару раз едва не сцепились врукопашную. Но в итоге мы расстались довольные друг другом. Потус-младший радовался, что уговорил меня на покупку. Я предвкушал скорое завершение сделки: предприятие мастера Потуса выглядело вполне налаженным, способным существовать автономно.
На следующее утро я совершил визит к ювелиру. Выяснил стоимость некоторых камней, заплатив за оценку серебром. Через час вернулся, дрожащей рукой развернул перед работником ювелирной мастерской тряпицу со своим якобы наследством. Камни прошли проверку — я пересыпал в свой кошель золотые монеты. И уже к вечеру следующего дня стал счастливым владельцем перспективного предприятия — пекарни.
Смотр личного состава пекарни я организовал утром. Толкнул раскрасневшемуся от жары Полуше и бледной от волнения Лошке (той самой продавщице с коровьими глазами) пламенную речь: расписал радужные перспективы нашей с ними совместной работы. Заверил, что счастлив трудиться бок о бок с такими профессионалами своего дела, как они.
Почти не покривил душой: пекарь и правда казался справным работником, а продавщица мало того, что имела неплохую фигуру, так ещё умела рисовать буквы, да орудовать цифрами — в деревне Следки считалась бы едва ли не профессоршей. Соврал я лишь в том, что тоже собирался работать. Я всё же надеялся, что парочка моих подчинённых справится без моей помощи.
По окончании моего вдохновенного выступления коллектив пекарни заверил меня в своей безграничной преданности. И пообещал, что чётко выполнит все инструкции. Звучали они так: «Вы сами знаете, что нужно делать». Они и правда знали работу пекарни лучше меня. Я уяснил пока лишь, что воду следует набирать в реке, а муку доставляют раз в десять дней.
Полуша робко поинтересовался, не желаю ли я обновить линейку производимой моим предприятием продукции — так я перевёл для себя его заикания. Заверил пекаря, что у меня грандиозные планы на будущее нашего предприятия (не уточнил лишь, какие). Но пока я вынужден их временно отложить: следовало срочно разобраться с насущными организационными вопросами.
На счёт «вопросов» я не солгал. Полдня провёл в местном отделении поварской гильдии: ждал «нужных» людей. Выслушал там долгую лекцию о том, как следует работать в Персиле: узнал множество пунктов «правил честной конкуренции». Оплатил разовый взнос за постановку предприятия на учёт, выслушал условия будущего сотрудничества: гильдия потребовала десятую часть выручки.
Десятую часть запросила и канцелярия главы города. Такой же взнос с меня причитался в бюджет князей Збруйских — город Персиль считался частью их клановых владений. Я совсем не удивился, когда увидел вечером у порога пекарни представителя местного криминалитета. Тот сообщил, что пекарня стоит на территории банды некоего Крюка — я могу рассчитывать на их защиту… всего за десятую часть выручки.
Следом за посланцем бандитов ко мне на огонёк заглянул и квартальный — аналог привычного для меня по прошлой жизни участкового. Я уж было решил, что своим запросом он округлит причитавшийся с меня налог до половины выручки. Но круглолицый усатый стражник попросил серебрушку в сутки: именно за такую плату патруль станет приглядывать за пекарней по ночам, когда пробуждалась нежить и нечисть.
Поведение местных властей меня нисколько не удивило. В моём прошлом мире происходило примерно то же самое. Стоило лишь кому-то заявить, что хочет замутить небольшое дельце, заработать денег, как он сталкивался со странным явлением. Большие доходы всё ещё оставались лишь в его мечтах, но изо всех углов уже слышалось: «Дай, дай, дай!» — точно галчата в гнезде открывали клювики и требовали от родителей пищу.
