(Егор Исаев).
А день-то бы-ы-л!
Не день,
А праздник вечный,
Коси, коса!
А что ж, оно ведь так!.
А что коса?
Коса, она, конечно,
Не гак.
А гак-то как? И то сказать,
Со смаком!
А смак - он что?
Да просто - смак и смак.
Не упредишь,
Ведь он-то - гак за гаком!
- Изглубока, горстьми,
На то и гак!
А ежли конь?
Он что? Да тут и вовсе,
Навроде да. Не конь, а помело.
Куда за ним? Да некуда...
А возит!
Оно ведь так. Куда ж его?..
Тягло
Из тех времен... А без тягла?
Не в паре ж
Тащиться с ним! А душу - распотеешь!
И - градус внутрь! Нутро
- его ожваришь
- и с перецоком - в тень!
А гак-то где ж?
Забыли, что ль?
Куда там!
Не иголка,
Степану что? И Нюрка - нипочем.
Не охмуришь! Оно ведь не без толку,
Не в баню!
Не заманишь калачом.
Поехали!
Да те ль они, ворота?
А ну-ка, тпру!
Ищи их, тормоза...
И - вот оно! С налета, с поворота
- кувырк!
- Разрыв-трава, кремень-слеза.
В современном Ленинграде
Есть Владимир торопыгин,
Обаятельный мужчина
И талантливай поэт.
Правда, он не только пишет,
Он, бывает, и читает,
Как-то "Песнь о Гайавате"
Прочитал случайно он
Сочинение Лонгфелло
Перевел прекрасно Бунин,
Хмурый, замкнутый мужчина,
Но талантливый поэт.
Призадумался Владимир
По прозванью Торопыгин
И сказал жене он: "Сквау,
Вот как надобно писать!"
Не в стране оджибуэев...
- В несравненном Комарове
В окруженье бледнолицых
За работу он засел.
Сидя в творческом вигваме,
Сочинил про Нанабозо,
Посвятить забыв Лонгфелло
Эти чудные стихи.
Терпенья и мужества впрок накопив
И перед судьбою смиренья,
Спускайся, верней, поднимайся в архив,
Спроси номерное храненье...
Терпенья и мужества впрок накопив,
Душою возвышен и тонок,
Как ныне сбирается прямо в архив
Наш интеллигентный потомок....
Хватило бы только старанья и сил
В бесценные вникнуть страницы...
И вдруг, замирая, потомок спросил:
- а где тут рецептер хранится?
Хранитель архива, бессмертных кумир,
Сказал ему: - Сам удивляюсь!
Здесь Пушкин, там Хаустов, ниже
- Шекспир,
Рецептера нет, извиняюсь!
- Да как же! - Воскликнул потомок, дрожа
И мысленно с жизнью прощаясь.
- Ты режешь, папаша, меня без ножа,
Ведь я ж по нему защищаюсь!
Он столько гипотез и столько идей,
Как помнится, выдвинул славных,
Что должен среди знаменитых людей
В архиве пылиться на равных!
Ответил хранитель, взглянув из-под век,
Спокойным стараясь казаться:
- не лучше ли вам, молодой человек,
За первоисточники взяться...
Со вторника эксперимент
Как начался, так не кончался...
И так как я не элемент,
То к понедельнику распался.
Глядела горестно жена
Глазами обреченной птицы,
Как быстро муж распался на
Элементарные частицы.
Непрочен наш материал,
Точней, он вовсе пустяковый...
И по частицам собирал
Меня инспектор участковый.
Не зря один интеллигент
Сказал, сомнения развеяв:
- сдается, это элемент,
Не знал о коем Менделеев...
Быть может, я, сегодняшний, не прав,
И женщина совсем не виновата.
Быть может, на меня, за грубый нрав,
Как самосвал, наехала расплата?
Быть может, я опасность прозевал,
А может быть, дорога виновата,
Но на меня наехал самосвал,
И я подумал: вот она, расплата!
За то, что был я с женщинами крут,
За грубый нрав - солдат ведь, не овечка.
В стихи мои доныне так и прут
Соленые солдатские словечки...
И я сказал, отряхивая пыль
И глядя на обломки самосвала:
- вы верьте мне.
Так было.
Это - быль.
Хоть не могло так быть
И не бывало...
