— Я тут прикинул, куда бы тебя устроить, — сказал Хуго. — Можешь поработать подсобником на трейлерах. Рояли будешь возить. Осло — Амстердам и обратно. И жилье тоже полагается, в Осло.
— Как раз для тебя, ты же на месте усидеть не способен, — вставила мамаша.
— Неужели ты думаешь, я позволю вам это сделать? Вот так просто позволю сломать все, что строил долгие годы? А кстати, — я обернулся, глянул на мать, — почему я ничего про это не слышал? Что за шахеры-махеры такие у меня за спиной? Пороху не хватило прямо-то сказать, дождались, пока все под воду ушло?
— А нам что, твое разрешение нужно, чтобы поговорить? — Хуго грохнул по столу кулаком.
— Фермой я управляю! — крикнул я и смахнул со стола все, что стояло передо мной: тарелки, приборы, салатники, стаканы полетели на пол. Бетти всхлипнула, Хуго вскочил и замер, широко расставив ноги, готовый ко всему.
— Ты в этом никогда не разбирался, — объявил он.
Бетти принялась собирать черепки.
— Брось! — сказал я.
Она подняла голову. Я повторил: дескать, перестань.
— Где уж тебе заметить, что все кончено, — добавил Хуго.
Я стоял, глядя на размазанную по полу рыбную запеканку.
— Никто меня из Йёрстада не вышвырнет! — Круто повернувшись, я вышел вон из гостиной. Мимоходом в коридоре сбросил со стены большое зеркало. Зазвенело стекло. Последнее, что я услышал, был голос мамаши, она кричала, что я должен вернуться, ведь все можно решить, надо только выслушать ее до конца.
Я пересек автостоянку у Кредитной кассы, остановился, глянул в сторону паба. Квадратное здание вокзала со всех сторон окружала вода. Автобусов нет, большая площадка для такси пуста. Один из шоферов на пару с охранником греб в пластиковом ялике к вокзальной парковке. Сейчас там стояли военные машины. Солдаты скидывали с зеленого грузовика мешки с песком. Они начали обносить дамбой участок перед пабом, который выглядел сиротливым островком среди воды. К перилам крыльца был привязан деревянный челнок, а в самом пабе сидели Коре и остальные мужики, пили пиво. От других дней нынешний отличался единственно тем, что в пивную Мортен доставил их на лодке. Я крикнул, помахал рукой. Мортен вышел на крыльцо, отвязал челнок, сел на весла и направился ко мне. Я шагнул в челнок, оттолкнул его от берега, уселся. Мортен налег на весла.
— У Хуго устроились? — спросил он.
— Я — нет.
— А как с Йёрстадом?
— Завтра съезжу глянуть.
— Пониже Вассхёуга оползень сошел.
— Черт! Где бы мне перекантоваться?
— У меня нельзя, — сказал Мортен.
— Да у тебя ж полно места.
— Родня в гости понаехала. На потеху, вишь, посмотреть охота.
— На потеху посмотреть? Нашли развлечение! Они, часом, не из Трённелага? Тамошний-то народ ничем не проймешь.
— Угадал, оттуда. — Мортен подвел челнок к крыльцу.
Я встал, подобрал шкот, зачалил лодку и вошел в паб. Настроение там было вялое. Коре и Алф с Эудуном, сидя за столом для завсегдатаев, накачивались пивом, какой-то из эневаргинцев, явно под кайфом, сражался с одноруким бандитом, на одном столике виднелся графин с красным вином, а рядом пепельница, в которой, пуская к потолку голубые струйки дыма, лежала непогашенная сигарета. Всё как обычно, подумал я и прошел к стойке. К рекламе «будвейзера» подвели электричество — она ярко мигала на стене. Я сел. «Будвейзер». «Будвейзер». «Будвейзер». Мортен нацедил кружечку, я повернулся к нему и отхлебнул глоток. Думал я о Хуго. Этот гад небось решил сдать в наем, а то и продать дом на Нурдре-гате — вот тебе и нужная сумма. Пыжится как индюк, корчит из себя солидного, щедрого мужика, а ведь сроду таким не был. Нашел, наконец, применение для своих по грошику скопленных деньжонок, которые наверняка каждый Божий день пересчитывает, сидя за письменным столом. Хуго любил потолковать о деньгах. С тех пор как ему сравнялось восемнадцать и он сдал на водительские права, он старался создать впечатление, будто знает толк в финансах. Вот таков был Хуго в двух словах. Человек, якобы знающий толк в денежных делах. Сбережения, акции, пенсионные фонды, проценты — во всем, что выползало и вытекало из финансовых вопросов, он мнил себя экспертом. Голосовал он за партию Хёйре
