Все вздрогнули, даже Тео и Роза. Девушка оглянулась с выражением неодобрения, а потом снова вернулась к прерванному возгласом Гарри занятию.
— Сара? — впервые заговорил Малфой, стоявший чуть в стороне и с ленивым снисхождением наблюдавший за присутствующими, вертя в руках странного вида палочку. — Это собачка такая?
— Сара — девушка-оборотень, что была здесь! — Гарри оглядывался в надежде, что она где-то тут. — Она не могла уйти!
Гермиона кинула взгляд на Люпина, тот лишь чуть улыбнулся. Видимо, он знал, что случилось с этой загадочной участницей сегодняшних событий, но рассказывать не спешил.
— Не волнуйся, Гарри, она никуда не денется, тут повсюду оцепление, наши люди прочесывают лес. Никто не уйдет, — произнес Кингсли, а потом повернулся к озеру, где стояли Тео и Роза: — Кто-нибудь мне объяснит, что они делают?
Гермиона догадывалась, но промолчала. Она держала за руку Гарри, который смотрел на Тома. Держись, Гарри, все почти закончилось. Ты победил, ты остался собой. Прошлое уйдет, боль притупится.
Судя по всему, Гарри держался из последних сил, что было не удивительно — он должен был весь день лежать в постели и восстанавливать силы. Гермионе помогало зелье, что дала ей мадам Помфри, но и она чувствовала себя обессиленной и уставшей, как никогда.
— Нужно вернуть детей в Хогвартс, — произнес Гарри, глядя на Гермиону. Та поняла — он хочет поговорить с Амандой и с Дамблдором. Что ж, она только «за», тем более что там есть больничное крыло, которое Гарри сейчас не помешает. Но Роза…
— Если бы он погиб, был бы конец, — вдруг произнесла девушка, поворачиваясь к присутствующим. Она была бледна и смотрела не менее устало, чем Гарри. — Это чудовищно…
— Что, Роза? — Гермиона шагнула ближе к дочери, чтобы поддержать ту. Легилимент, ее дочь — легилимент, тоже оружие в руках Дамблдора. Она сражалась — так же, как когда-то давно сражались ее родные.
— Мы нашли в его памяти, — Роза выглядела чуть испуганной. — Он возомнил себя продолжателем дела Волан-де-Морта и основал три резервации оборотней, где сейчас живут около пятидесяти волшебников, половина из них — оборотни. Они должны были…
— Зачать детей, а потом их кусать, — закончил за девушку Гарри, чуть не осев на землю. Роза кивнула. Она стояла, держась за мать. — Только он знал, где эти резервации и как туда проникнуть. Если бы он погиб, лет через пятнадцать нас бы ждало нашествие оборотней…
Гермиона поймала взгляд Гарри. Он устало прикрыл зеленые глаза, но она поняла его — он благодарил.
Теодик тоже обернулся. Пот струился по его лицу:
— Я узнал все.
Он в упор смотрел на Кингсли. Тот кивнул.
— Спешить некуда. Мне нужно отдохнуть. Где Дэн и Стивен? Нужно возвращаться в школу.
— Мальчики помогали усмирять некоторых особенно шустрых волков, — Кингсли шагнул к Тому и взмахнул палочкой, освобождая того от заклятия. Том упал на землю, наверное, его мышцы затекли. На него были направлены сразу несколько палочек, но Том не пытался ничего сделать — лишь поднял глаза на Гермиону:
— Он забрал Сару. Ваш муж забрал мою Сару.
Гермиона отшатнулась, но Люпин поддержал ее. Она видела в глазах этого человека ненависть и… боль? Ярость. И беспощадное обещание мести.
Все происходило в мгновения, видимо, Том достиг в этом совершенства. Он за секунду стал зверем и бросился в сторону Гермионы. Нет, он бросился на Розу. Никто не был к этому готов. Никто, кроме двух человек.
Теодик ногой сшиб на землю уже прыгнувшего оборотня, а зеленый луч Скорпиуса Малфоя попал зверю прямо в грудь, открытую в прыжке. Глухой удар о землю слился с испуганным вскриком Розы.
В ноябрьское небо смотрели два стекленеющих желтых глаза.
Возвращение в Хогвартс было немного суматошным, но Гарри этого почти не замечал. Он разрывался от переполнявших его чувств и полного бессилия. Казалось, что если он сядет, то уже не поднимется в ближайшие сутки.
Пока искали двух студентов Рейвенкло, пока ждали МакГонагалл, Фауста и Флитвика, пока директор создавала для всех порталы, Гарри стоял, держа за руку Альбуса. Он ждал, что сейчас — вот сейчас — придет понимание того, что случилось, а главное — чувство облегчения, что все закончилось, что ужас двух месяцев скрытой войны ушел в прошлое, но оно не приходило. Пустота и отголоски боли, и эхо ужаса, что он испытал, увидев разодранного сына на песке, и отрезвление, которое наступило, когда появилась Гермиона. Он чуть не убил ни в чем неповинную девушку, он чуть не убил.
