Он хитро улыбнулся и убрал руку, тут же взявшись за перо и тоже приступив к работе. Дело пошло быстрее, и уже через час они смогли покинуть библиотеку.
Коридоры были пустынны, чем нагло и воспользовался Скорпиус, утянув Лили в первый полутемный закуток. Он тут же прижал ее к стене и поцеловал так, словно иначе просто задохнется и умрет. Но он не дал воли рукам — держал их, упершись в стену, словно боялся, что если дотронется до девушки, то потеряет контроль над своими и так ни на шутку разбушевавшимся гормонами.
Лили перебирала пальчиками его прохладные, немного жесткие волосы. Она подалась чуть назад, понимая, что еще мгновение — и ноги ее подкосятся, и она просто повиснет на нем.
— Лил, когда у тебя день рождения? — прошептал он, зарывшись лицом в изгиб ее шеи и так замерев.
— Седьмого декабря.
Скорпиус застонал и отстранился через силу. Потом сделал шаг на свет и потянул ее за собой.
— Думаешь, уже пора готовиться? — Лили ему улыбнулась, взяв за руку. — Думаешь, что мне подарить?
— Что-то типа того, — туманно ответил Скорпиус. Они вывернули на лестницу и тут же сразу наткнулись на какого-то слизеринца. Лили пару раз всего его встречала, но, судя по всему, он был старшекурсником. Черные, как вороново крыло, волосы, и слегка недовольная усмешка на лице.
— Оу, кого я вижу, — слизеринец воззрился на Лили и Малфоя, сложив руки на груди. — Наслаждаетесь друг другом, пока еще есть время? Ну, ничего, до Рождества вам времени хватит… Не думаю, что Присцилла потерпит твоих любовниц.
— Если ты не заткнешь пасть, то твоим любовницам придется терпеть отсутствие у тебя всех зубов, — огрызнулся Скорпиус, сжимая руку Лили.
— Это ты сейчас храбрый, Малфой, посмотрим, что ты запоешь, когда приедет твой папочка, узнав о твоих успехах в рисовании, — слизеринец как-то гадко смотрел на гриффиндорку, но она ответила лишь презрительным взглядом.
— Знаешь, Забини, если ты вылизываешь ботинки у своего папочки и служишь мальчиком на побегушках у мамочки, это не значит, что все такие же слизняки, как ты, — фыркнул Малфой со всей надменностью, на которую был способен. В этот момент на его лице проступило какое-то аристократичное превосходство.
Скорпиус прошел мимо слизеринца, прижав к себе Лили.
— Кто это был? — она оглянулась, когда они поднялись на два пролета вверх.
— Фриц Забини, младший из братьев Присциллы, — неохотно ответил Малфой. Глаза его, еще недавно таившие в себе горячее серебро, отражали свет, словно ледяная поверхность.
— Младший? У нее есть и старшие братья?
— Один. Он два года, как окончил школу, — они медленно шли к башне Гриффиндор. — Противный тип, очень любил приставать к маленьким девочкам, за что не единожды был бит парнями всех факультетов, даже хаффлпаффцами. Отец вроде говорил, что он держит несколько магазинов для зельеваров… Надеюсь, однажды какой-нибудь котел взорвется и выплюнет ему на физиономию что-нибудь ядовитое.
— Какой же ты добрый, Скорпиус…
Они остановились у портрета Полной Дамы.
— Скор…
— А? — он держал ее за руки и смотрел прямо в глаза, чуть улыбаясь.
— Что будет, когда ты скажешь отцу, что не согласен на помолвку с Забини? — осторожно спросила гриффиндорка, чуть сжав его руки в своих. — Только серьезно, без шуток.
— Серьезно? Я не знаю, — он равнодушно пожал плечами, хотя Лили знала, что ему не так уж и все равно. — Знаешь, я как-то думал об этом. И понял: я ненормальный.
— Почему? — девушка не успела проследить за его мыслью.
— Ну, вот если бы тебя поставили перед выбором: Джеймс или я — ты бы кого выбрала?
Она нахмурилась, прикусив губу и опустив взгляд.
— Я бы не смогла выбрать, — честно призналась она. — Проще было бы меня убить, разорвать на две одинаковые части.
— Вот видишь, ты нормальный человек, — Малфой грустно улыбнулся. — А я ненормальный. Потому что, когда отец поставит меня перед выбором (а он это обязательно сделает): Малфои или Поттеры — мне даже время не нужно будет, чтобы подумать. Выбор будет сделать легко. И будет он не в пользу моей семьи. Понимаешь, моей собственной семьи…
Лили притянула его к себе, обняла, поглаживая по спине. Слизеринец крепко сжал ее в объятиях, положив голову на ее хрупкое плечо.
