— Я не хочу засыпать, — честно призналась я.
— Понимаю, тебе тяжело…
— К чему все это? — я повернулась к нему, — не нужно со мной играть… снова. Я устала, и хочу услышать правду. Знаю, что, такая как я, возможно, не заслуживает твоей откровенности, но все же.
— Ты когда-нибудь успокоишься? — он подошел ближе, а я сделала вид, что мне все равно.
— У тебя была возможность успокоить меня навсегда, — я сама не заметила, как голос стал нервозным и громким, — но ты предпочел узнать, где камень. Но ошибся. И что теперь, Дима?
— Тебе обязательно знать, что будет?
— Я хочу быть уверена в завтрашнем дне. Или в том, что у меня его не будет.
— Странно, — он отошел, и присел на кровать
— Что тебя удивило?
— Кое-чего я понять не могу. Возможно, именно ты мне в этом поможешь.
— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе раскрыть тайну Странника? — удивилась я.
Харламов, не мигая, смотрел на меня, и это выбивало из колеи, лишало хрупкого чувства уверенности в собственных силах.
— Ты же читала дневник.
— Не весь, — я пожала плечами, — у меня было слишком мало времени
— Не важно. Того, что ты прочла было достаточно чтобы узнать главное — Пахомов верил в то, что камень способен убивать.
— Возможно. Но одной веры здесь недостаточно.
— Верно, — Дмитрий ухмыльнулся, — ты держала его в руках и осталась жива. Твои дружки тоже.
— Значит, Пахомов просто ошибся. А тебя это пугает?
— Меня? — Харламов посмотрел на меня и под его тяжелым взглядом я напряглась. Нет, он не боялся. Он вообще не способен бояться чего-либо… кого-либо. Почему я была настолько в этом уверена? Не знаю. Просто иногда казалось, что мне знакомо и понятно то, что он испытывает. Бред!
— Но ты удивлен, почему мы все еще живы? Возможно, ты опасаешься, что легенда о камне помешает тебе его выгодно продать? Если, конечно, сможешь его найти, — с иронией добавила я.
— Найду. Разумеется, с твоей помощью. Ты ведь не забыла, что мне обещала.
— Я солгала.
— Знаю. Но обещания нужно выполнять.
— Неужели ты думаешь, что Странник все еще здесь, в этом городе? Прошло пятнадцать лет, с тех пор как он исчез.
— И все вы снова здесь. Разве не удивительно?
— Наш приезд сюда не имеет никакого отношения к камню. Это другое… — я замялась, понимая, насколько жалко выглядят оправдания в этот момент.
— Твоя тетя назвала меня Алексеем. Я действительно на него похож? — неожиданно сменил тему Харламов.
Я внимательнее посмотрела на него: смуглое лицо, карие глаза, темные волосы, высокий… Достаточно ли этого, чтобы принять одного за другого? Если ты напуган, умираешь, накачан лекарствами. Безусловно.
— Нет, — твердо ответила я, — Тетя ошиблась. Тебе до него далеко.
— Как скажешь, — снова усмехнулся Харламов, — ведь ты очень хорошо его знала. Знала и любила? Так, кажется?
1993 год…
Алешка остановил мопед и бросился к складу. Здесь он на несколько секунд остановился, пытаясь перевести дыхание. Все пошло не так! Все просто ужасно. И он уже ничего не может исправить. На что он надеялся? Разговор с друзьями расставил все точки на i. Он не мог даже подумать, что когда-нибудь вынужден будет пойти на такое. Он достал из кармана бриллиант и взвесил его на ладони. С самого начала это была идиотская мысль, даже если не задумываться о том, что она толкала их на преступление. Смог бы он жить спокойно, зная, что совершил? В одном Алешка был уверен — теперь это уже не важно: мотивы, толкнувшие его на это, чувства, которые он испытывал к Марине, стремление защитить отца и сестру. Все уже не важно. Сегодняшний день навсегда изменил его жизнь, расколов ее на до и после. И что будет после, уже его не волновало. Боже мой! Они гнались за ним! Его друзья. Ему еле удалось от них уйти. Да и сам тоже хорош! Идеалист хренов! Разве он не виновен так же как и они? Расскажи Алешка милиции свою версию, кто знает, как бы это сказалось на ребятах… На Марине. Но ведь еще были отец и Танька. Что было бы с ними, окажись он в тюрьме? Он бы навсегда потерял сестру. Отец никогда бы не с мог с этим смириться. Отец… он должен с ним поговорить. Разумеется, всей правды ему знать не стоит, но Алешке просто необходимо было его подготовить к тому, что скоро их жизнь может измениться.
