В ракете по ночам ему снились луга вокруг родительского дома, затерявшегося на юго-западе страны. Но все-таки большую часть его снов и мыслей занимала Маргарет. Уилс проклинал свой характер, но поделать с собой ничего не мог. Полюбив один раз, он стал вечным пленником этого чувства, хотя понял это не сразу. Сколько раз он хотел после возвращения прийти к ней, объясниться, но не позволяла гордость! Ведь она ушла, когда ему было очень трудно. Оставив лишь коротенькую записку, слова которой до сих пор горят в его памяти:
"Прости меня, милый мой! Я по-прежнему люблю только тебя. Но я устала мучиться. Я все время боюсь, что ты не вернешься, что я останусь одна. Поэтому и во имя счастья нашей Лизи я ухожу. Прости..."
Уилс отбросил томящие душу воспоминания и подумал о полете. Он был доволен ходом событий, рад тому, что завтра вылетает. А этот симпатичный и, видать, неглупый парень был ему явно по душе. "Вот бы иметь такого сына, - почему-то подумалось Уилсу. - Жаль будет, если с ним что-нибудь случится. Третья не любит слабых и не прощает ошибок. А Джордж еще так молод, у него мало опыта. Придется наблюдать за ним, и, конечно, если что-нибудь будет не так, я сделаю все, - решил Уилс. - А с Лизи у него будет все хорошо. Потом надо будет успокоить его. Надо же, а имя девушки, как у моей дочери. А мать ее ненавидит патрульных. Интересное совпадение. Неужели Смолл полюбил мою дочь? - Колинз усмехнулся. - Но так не бывает. А впрочем, почему бы и нет?" * * *
Гостиничный телефон гудел хоть мягко, но настойчиво.
- Колинз слушает.
Пауза.
- С кем я разговариваю?
- Это не имеет никакого значения, мистер Колинз.
- Вот как?
- Попрошу вас, не перебивайте. У нас к вам небольшое, но высокооплачиваемое предложение. А именно, если при патрулировании что-нибудь произойдет, не ввязывайтесь, как это сделал бедняга Брук. Тогда с вами будет все в порядке. За это мы будем вам очень благодарны. А благодарность наша, как я уже говорил, весьма весома. Ведь мы не хотим лишних жертв. Так что будьте благоразумны, дорогой мистер Колинз.
- Кто это - мы? - стараясь говорить спокойно, спросил Уилс. Но в ответ послышались гудки.
Что-то темное и противное зашевелилось внутри. Неужели страх? - мелькнула мысль. Такого никогда не было, разве что в детстве, когда он прятался под одеяло от воображаемых чудищ. Но тогда его выручал сон. И это был выход. А где же выход сейчас? И тут кто-то едва слышно шепнул ему: "Они ведь сказали: не ввязывайтесь. Это и есть выход. До драк ли тебе? Послушай совета, делай как говорят". Уилс на мгновение заколебался: "Заткнись, мразь! Никогда не думал, что внутри меня живет такое. Я же сказал, что разберусь на месте. Значит, так оно и будет. Не люблю давления, никогда ни перед кем не гнул спины, так что и теперь буду действовать так, как посчитаю нужным!"
Настроение было паршивое. "Ну ничего, - думал Уилс, - как-нибудь и в этот раз выкрутимся. Мне не привыкать. Были случаи и поопасней. Потому и голова полна седин и сердце барахлит".
...Споткнувшись, Колинз заметил, что почги добрался до своего корабля.
Поднявшись в рубку и откинувшись в командирском кресле, Уилс успокоился и почувствовал прежнюю силу и уверенность. Вот они его ноги - это дюзы корабля. Вот они его кулаки - это пушки корабля. Он еще поборется, будет драться, как Брук, как любой из них. Они просто так не погибают. Служба в патруле закалила их всех. И они стали отличными солдатами. Не зря их готовили в лучших спецшколах планеты. Они предпочитали погибнуть в бою, пусть это будет яркая вспышка среди черной мглы, чем старческая смерть на мягких подушках среди этой грязи и нечисти.
У него осталось еще полчаса. Он одел легкий скафандр. Запустил все системы, проверил их на бортовом компьютере. И о готовности корабля доложил в центр управления полетами. Затем связался с напарниками.
Два экрана - левый и правый. С правого смотрел угрюмый Форрес, а с левого молодой Смолл, который никак не мог сдержать радостную улыбку. Джордж был свеж, бодр и готов к любому полету. Уилс подмигнул ему и произнес, обращаясь к обоим:
