Точно так же в мире элегантности один стул дает представление обо всей мебели, а одна шпора — о лошади. Одежда свидетельствует о благородстве и вкусе ее владельца. Всякое богатство имеет свое основание и свою вершину. Жоржам Кювье элегантного мира не грозят ошибки: они точно скажут вам, сколько нулей в сумме годового дохода человека, владеющего картинной галереей, чистокровными рысаками, роскошными гобеленами, прозрачными шелковыми занавесями, изразцами, этрусскими вазами и каминными часами со статуэткой работы Давида[75]. Да что там: покажите им уголок портьеры — и они опишут вам будуар, спальню, дворец.
Требовательные законы элегантности связуют воедино все составляющие внешней стороны человеческой жизни — поэтому человеку со вкусом, как и художнику, достаточно сущего пустяка, чтобы составить мнение о главном.
Чем более совершенно целое, тем ощутимее в нем любое нарушение гармонии. Только безумец либо гений способен поставить восковую свечу в плоский ручной подсвечник[76]. Этот закон моды прекрасно усвоила одна знаменитая женщина (госпожа Т***), который мы обязаны следующим афоризмом:
XXII. Прямо с порога видно, умна ли хозяйка дома.
Ваше имущество всегда дает полное представление[77] о вашем благосостоянии и никогда не должно создавать о вас превратное мнение. Опасность грозит вам с двух сторон: равно скверно выглядеть и скупцом, и бедняком. Будете ли вы слишком тщеславны или слишком скромны, вы в обоих случаях нарушите закон единства, непременным следствием которого является, среди прочего, счастливое равновесие между вашими возможностями и вашим внешним обликом.
Совершив столь грубую ошибку, человек может полностью потерять лицо.
Первая из опасностей, скупость, уже неоднократно становилась предметом осуждения; но и по сей день многие люди, не будучи подвержены столь постыдному пороку, стремятся убить двух зайцев и жить элегантно, но экономно. Одной цели они безусловно достигают: они выглядят смешными. Разве не уподобляются они неумелым театральным художникам не способным скрыть за расписными щитами рычаги, подпорки и тросы? Люди эти нарушают два основополагающих правила:
XXIII. Элегантность состоит в первую очередь в том, чтобы не показывать, за счет чего она создается.
XXIV. Экономия — враг элегантности.
В самом деле, экономия — всего-навсего средство. Без нее невозможно вести хозяйство, но она, подобно маслу, которым смазывают колеса, чтобы карета катилась быстро и не скрипела, должна быть незаметна.
Тем, кто чересчур бережлив, грозят самые разнообразные неприятности. Намеренно ограничивая себя в тратах, они опускаются ниже своего круга и невольно становятся на одну доску с теми, кто из тщеславия впадает в противоположную крайность. Разве это соседство не ужасно?
Сколько раз, наверное, приходилось вам встречать в городе или в деревне разряженных в пух и прах новоиспеченных аристократов из числа буржуа, которые вынуждены сообразовывать свои визиты, развлечения и дела с предсказаниями погоды, поскольку не имеют собственного выезда! Супруга в таком семействе дрожит за свою шляпку и потому не выходит из дому в пасмурную погоду, а супруг опасается солнца и пыли. Чувствительные, как барометры, эти люди только и думают, что о погоде, и стоит на небе появиться хоть малейшему облачку, как они, все бросив, опрометью бегут домой. Попав под дождь и испачкав платье, они принимаются осыпать друг друга упреками; они вечно всем недовольны, и ничто не доставляет им радости.
Эта теория сконцентрирована в афоризме, приложимом к жизни любого человека, от дамы, вынужденной приподнимать подол, чтобы сесть в экипаж, до немецкого князька, желающего завести у себя итальянскую оперу:
XXV. Только тот живет в свое удовольствие, кто живет по средствам.
Одно лишь неукоснительное соблюдение этого правила позволяет человеку наслаждаться во всем, вплоть до незначащих мелочей, той свободой, без которой нет изящества. Тот, кто соизмеряет свои желания со своими возможностями, всегда остается в своем кругу, и ему не грозит опасность спуститься на несколько ступенек ниже по социальной лестнице. Эта уверенность в своем положении, которую можно назвать сознанием своего благополучия, оберегает нас от всех бедствий, которыми чревато неумеренное тщеславие.
