Перепуганные люди заметались по комнате. Кто-то из паникёров, возможно, задел плечом шкаф. Створки стеклянных дверей распахнулись настежь, и на тлеющий паркет вывалились пуды бумаг. Пламя жадно вгрызлось в бумажное лакомство. Густой дым заволок комнату и выбросил завитки чёрных щупальцев в разбитые стёкла оконной рамы.
Тушить вспыхнувший пожар было бесполезно, да и героев в комнате не нашлось. Вся блатная братва, надрывно кашляя, дружно рванула по коридору вдоль запертых кабинетов к парадному выходу. Искать ключи от чёрного хода никто даже не подумал. В потёмках и преследующих по пятам едких клубах дыма сие было весьма проблематично. Так что Сыну Ведьмы не пришлось тут мухлевать, подпирая гравитацией створки задней двери. Всё получилось по его задумке. Толпа бандюков вывалилась по парадной лесенке на площадь.
Алексей тут же обкидал вражин картофелинами, хлипкие снаряды с глухими шлепками разбивались о бритые головы украинских хунхузов. Часть блатных сразу «выпала в осадок», свернувшись клубочками на холодных камешках мостовой. Но попались и особо твердолобые, которых удары картошкой по черепу не впечатлили. Разозлённые паханы схватились за револьверы.
Однако пока недобитые урки доставали наганы из карманов широких штанин, инок, отбросив снарядную корзину, чёрной молнией скакнул ближе к противнику и, не приближаясь вплотную, резкими взмахами рук поверг врага.
Что-то убойное со свистом замелькало в воздухе, круша кости крепких бритоголовых бугаёв.
Когда потрясённые столь быстрой расправой с главарями бандитской шайки солдаты осторожно подошли к месту побоища. То в свете вырывающегося из окна пожара они увидели, что подле ступеней здания городской управы вповалку валяются поверженные враги. Часть была просто оглушена, без видимых повреждений. Подле других, изрядно побитых, лежали выбитые из рук револьверы. Головы были целы, только живчики сильно стонали и баюкали переломанные кисти рук. А ещё они все были связаны одной длинной верёвкой, которая стягивала их бычьи шеи тугими петлями и не позволяла подняться, так как у кое-кого цеплялась ещё за ноги.
— Это чего? — указал дрожащим пальцем на верёвку сбитый с толку Васька Брагин.
— Китайские рукопашники называют это гибким копьём, — охотно пояснил боевой инок. — Длинная верёвка с грузиком на конце. Обычно он заострённый и втыкается в тело, словно наконечник копья. Однако можно ведь не только протыкать врагов, но и оглушать или просто связывать. Я вот для этой цели килограммовую гирьку приспособил. И от греха поберёгся — по голове супостатов не бил, только по рукам и рёбрам чуток потузил. Может по мелочи и сломал чего, так не со зла. Думаю, бог простит, ведь крови не пролил.
— Как товарищам и обещал! — победно воскликнул Васька и соколом глянул на смущённую солдатскую братву.
— За таким атаманом и в штыковую не страшно подниматься, — одобрительно закивал усатый ветеран.
— Зачем же в штыковую, — усмехнулся необычный командир. — Голову опасной гадине мы обрубили, теперь займёмся хвостом, а потом и остальное тело покромсаем. Василий, остаёшься за старшего. Товарищи, обыщите бандитов, вооружитесь их револьверами для начала. Десяток отконвоирует пленных на станцию. Я там заброшенный пакгауз видел. Устройтесь пока там и опросите бандитов, нам нужна дислокация всех воровских «малин». Остальные товарищи пойдут со мной к складам, настоящее оружие добывать.
— Пожар бы сперва как-то потушить, — с сожалением глянул на всполохи пламени в окне Василий.
— Не отвлекайтесь на суету, — беспечно отмахнулся странный инок. — Там в здании и гореть-то больше нечему. Огонь сам потухнет.
Алексей взял с собой часть безоружных солдат и, не оглядываясь, уверенно повёл через площадь. Не успела его компания дойти до дальнего края, как огонь, бушевавший в комнате, сразу утих, будто захлебнулся густыми клубами дыма, который почему-то больше не вырывался сквозь стёкла разбитого окна.
— Чудны дела твои, господи, — поёжившись, перекрестился Васька.
— И бог на нашей стороне, — покрепче связывая пленённых бандитов, оптимистично заметил старый усатый солдат. — А батюшка Алексей его карающая длань.
