— Графиня Зерковски, сэр Стаффорд Най!
«Наш выход, и я надеюсь, что мы смотримся как подобает», — подумал про себя сэр Стаффорд Най.
Опустив глаза, он с удовольствием посмотрел на запонки с бриллиантами и сапфирами, украшавшие его рубашку. В следующую минуту у него захватило дух от удивления. То, что он увидел, превосходило все его ожидания. Перед ним была невиданных размеров зала в стиле рококо[124], с креслами, диванами и портьерами из редчайшей парчи и бархата. Стены были увешаны картинами, которые он не смог бы сразу назвать, но среди них он с первого взгляда заметил — а он знал толк в живописи — подлинного Сезанна[125], Матисса[126] и, кажется, Ренуара[127]. Картины, стоящие поистине больших денег.
На кресле, размерами и роскошью напоминавшем трон, — восседала женщина, как ему показалась, необъятной толщины. «Не женщина, а кит, — подумал Стаффорд Най — и вправду, иначе ее не назовешь». Громадная, бесформенная, заплывшая жиром туша. Двойной — тройной — да нет, почти четверной подбородок. Платье из плотного оранжевого атласа. На голове — сверкающая драгоценными камнями тиара искусной работы, напоминающая корону. Пухлые ладони с толстыми, бесформенными пальцами покоились на резных поручнях. И на каждом пальце — по перстню с громадным камнем. Пара солитеров. Рубин, изумруд, сапфир, бриллиант, бледно-зеленый камень, названия которого он не знал — возможно, хризопраз, и какой-то желтый камень — если не топаз, то, возможно, редкого оттенка бриллиант. «Ну и страшилище», — подумал он. Утопает в собственном жиру. Вместо лица — вся в складках, оплывшая масса жира. И в нем, как изюмины в громадной сдобной булке, — пара маленьких черных глаз, которые глядят на мир острым, оценивающим взглядом. «Вон как меня разглядывает, а Ренату — нет», — подумал он. Ренату она знала. Рената явилась сюда по приказу, ей была назначена встреча. Выбирай то выражение, которое тебе больше по вкусу. Ренате было приказано привезти его сюда. Интересно, чего ради. На этот вопрос он ответить не мог, но был уверен, что причина этому несомненно есть. Она буравила его своими глазками, явно пытаясь решить, тот ли он человек, который ей нужен. Или, точнее сказать, тот ли товар, который она заказывала.
«Надо мне как можно точнее угадать, что ей нужно, — подумал он. — Придется постараться, иначе… — Он вполне допускал, что, если он придется ей не по вкусу, толстуха поднимет унизанный перстнями толстый палец и прикажет одному из этих рослых мускулистых лакеев: „А сбрось-ка ты его вон с того обрыва“. Да нет, бред какой-то. В наше время такое попросту невозможно. И куда меня занесло? Неужели придется участвовать в этом маскараде?» — Ты явилась в точно назначенное время, детка.
Голос был хриплый, астматический, но в былые времена, подумал он, в нем наверняка звучала сила, а возможно, он даже был красив. Теперь все это осталось в прошлом. Рената вышла вперед, сделала легкий реверанс. Потом взяла толстую руку и церемонно к ней приложилась.
— Позвольте представить вам сэра Стаффорда Ная. Графиня Шарлотта фон Вальдзаузен.
Пухлая рука протянулась к нему. Он склонился над ней, соблюдая этикет. Потом услышал слова, которые его удивили:
— Я знакома с вашей двоюродной бабушкой.
Он не сумел скрыть своего удивления и сразу же заметил, что ее это позабавило. Заметил он и то, что она ожидала такой реакции. Она разразилась каким-то неестественным скрипучим смехом. Очень неприятным.
— Пожалуй, лучше сказать, что я когда-то была с ней знакома. Мы не виделись много-много лет. Девчонками мы с ней учились в Швейцарии, в Лозанне. Матильда. Леди Матильда Болдуэн-Уайт.
— Эту замечательную новость я привезу ей с большим удовольствием, — сказал Стаффорд Най.
— Она старше меня. В добром ли она здравии?
— Для своего возраста в отменном. Живет спокойно, в сельской местности. Разве что жалуется на артрит и ревматизм.
— Ах да — неизбежные старческие недуги. Пусть ей поколят прокаин. У нас тут доктора все время его прописывают. И с очень даже неплохим результатом. Она знает, что вы должны были меня навестить?
— Мне кажется, она не имеет об этом ни малейшего представления, — сказал сэр Стаффорд Най. — Ей известно только, что я поехал на фестиваль современной музыки.
