— Вы это серьезно, капитан Альтавилла? — спросил албанец.
— Да, клянусь честью! И заявляю перед всем обществом, что ничего так не желаю, как встретиться лицом к лицу с этим бандитом.
— Что ж, это вполне возможно, — холодно проговорил албанец.
— И тому, кто сведет меня с ним, — продолжал Альтавилла, — я обещаю дать…
— Бесполезно назначать награду, капитан, я знаю человека, который безвозмездно окажет вам эту услугу.
— А где же я встречусь с этим человеком? — спросил Альтавилла, пытаясь насмешливо улыбнуться.
— Соблаговолите следовать за мной, и я обязуюсь свести вас с ним.
С этими словами албанец направился к выходу, как бы приглашая капитана следовать за ним.
Капитан помедлил немного, но он зашел слишком далеко, чтобы отступать: взгляды всех гостей были прикованы к нему; он понял, что малейшая слабость погубит его в глазах общества, к тому же он принял это предложение за шутку.
— Что ж! — воскликнул он. — Чего не сделаешь ради прекрасных дам!
И капитан последовал за албанцем.
— Знаете ли вы, кто этот молодой синьор, переодетый албанцем? — спросила дрожащим голосом графиня у князя Бутера.
— Нет, клянусь, — ответил князь. — Кто-нибудь знает его?
Гости переглянулись, но никто не ответил.
— С вашего позволения, — сказал Паоло Томмази, поднося руку к козырьку, — я знаю, кто это.
— Кто же он, отважный бригадир?
— Паскуале Бруно, ваше сиятельство!
Графиня вскрикнула и лишилась чувств. Это происшествие положило конец празднеству.
Час спустя князь Бутера сидел в своем кабинете за письменным столом и приводил в порядок какие-то бумаги, когда к нему вошел торжествующий дворецкий.
— В чем дело, Джакомо? — спросил князь.
— Я же говорил вам, монсиньор…
— Что именно?
— Вы только поощряете его своей добротой.
— Кого это?
— Капитана Альтавилла.
— А что он сделал?
— Что сделал? Ваше сиятельство, конечно, помнит о моем предупреждении. Я не раз говорил, что каждый раз он кладет себе в карман серебряный прибор.
— Ну, а дальше что?
— Прошу прощения! Но ваше сиятельство ответили, что, до тех пор пока он берет лишь свой прибор, возражать против этого не приходится.
— Помню.
— Так вот сегодня, ваше сиятельство, он взял не только свой, но и приборы своих соседей. Мне недостает целых восьми приборов!
— Тогда дело другое, — сказал князь.
Он взял листок бумаги и написал следующие строки:
«Князь Эрколе Бутера имеет честь довести до сведения капитана Альтавилла, что больше не обедает у себя дома и лишен в силу этого непредвиденного обстоятельства удовольствия видеть господина Альтавилла за своим столом, а посему просит его принять скромный подарок: он хоть немного возместит тот урон, который это решение наносит его привычкам».
— Вот возьмите, — продолжал князь, вручая пятьдесят унций[11] дворецкому, — вы отнесете завтра и письмо и деньги капитану Альтавилла.
Джакомо, знавший по опыту, что возражать князю бесполезно, поклонился и вышел; князь спокойно продолжал разбирать бумаги; по прошествии десяти минут он услышал какой-то шорох у двери кабинета, а когда поднял голову, увидел человека, похожего на калабрийского крестьянина; тот стоял на пороге, держа в одной руке шляпу, а в другой какой-то сверток.
— Кто здесь? — спросил князь.
— Я, ваше сиятельство, — ответил пришедший.
— Кто это «я»?
— Паскуале Бруно.
— Зачем ты пожаловал?
— Прежде всего, ваше сиятельство, — сказал Паскуале Бруно, подходя к князю и высыпая на его письменный стол содержимое своей шляпы, полной золотых монет, — прежде всего я хочу вернуть вам триста унций, которые вы так любезно дали мне взаймы. Деньги эти пошли на то дело, о котором я вам говорил: сгоревший постоялый двор заново отстроен.
— Вижу, ты человек слова. Ей-Богу, меня это радует.
Паскуале поклонился.
— Затем, — продолжал он после небольшой паузы, — я хочу вручить вам восемь серебряных приборов с вашими инициалами и гербом. Я нашел их в карманах у некоего капитана. Он, верно, украл их у вас.
— И ты возвращаешь мне покражу?! — воскликнул князь. — Забавно! Ну, а что в этом свертке?
— В нем голова презренного человека, злоупотреблявшего вашим гостеприимством, — сказал Бруно. — Я принес ее в доказательство моей вечной преданности вам.
