Пожалуй, наиболее наглядно конфликт интересов Тянь отражают надписи на ее визитной карточке. Она была председателем правления «Саньлу», а также секретарем парткома компании, причем именно вторая, более высокая должность связывала ее правилами, которые отличаются от стандартных принципов работы бизнес-руководителей. Будучи главой правления, Тянь отчитывалась перед советом директоров «Саньлу». А являясь парторгом, несла ответственность перед «вышестоящими органами» (именно так принято выражаться в Китае), то есть перед начальством следующего иерархического уровня в самой КПК.
Практический опыт работы Тянь в сочетании с компетентностью «Фонтерры», нового акционера фирмы, по идее, должен был подготовить данное совместное предприятие к борьбе со скандалами, которые в ту пору сотрясали китайскую пищевую промышленность. Во всяком случае, эти проблемы не стали для «Саньлу» громом среди ясного неба. Еще в начале 2004 г. погибли тринадцать младенцев в бедной центральной провинции Аньхой: их кормили контрафактной молочной смесью. Жертв отравления назвали макроцефалами, поскольку их головы действительно разбухали, в то время как тельце усыхало. Один инцидент следовал за другим. Например, выяснилось, что под видом нового урожая в магазины поступал рис семнадцатилетней давности. Крупнейшая молочная компания Шанхая перерабатывала сухое молоко с истекшим сроком годности. В 2007 г. в Штатах начался мор кошек и собак, откушавших китайские консервы для домашних питомцев. Несколько человек в Панаме погибли, почистив зубы китайской зубной пастой; в ней был обнаружен химикат, входящий в состав антифриза.
После таких событий на Китай обрушилась лавина международной критики, и правительство в растерянности бросилось искать выход. Отдельные высшие чиновники, выпестованные на антиимпериалистическом кредо компартии, не придумали ничего лучше, кроме как огрызаться и отвечать ударом на удар. «Кое-какие зарубежные СМИ, особенно американские, нагло и беззастенчиво врут, именуя китайские продукты небезопасными», — заявил Ли Чанцзян, глава ведомства, контролирующего экспорт и импорт пищевой продукции. Господин Ли жаловался, что иностранцы «выдают белое за черное», однако за его инвективой проглядывала глубокая озабоченность центра положением дел с продуктами питания. В том же 2007 г. правительство выдало сигнал до того недвусмысленный и понятный, что дальше просто некуда: власти взяли и казнили бывшего начальника Государственной пищевой и фармацевтической инспекции Чжэн Сяоюя по обвинению во взятках с производителей лекарств, желавших выпустить свою продукцию на рынок. Впрочем, этот сигнал, усиленный редким событием — расстрелом чиновника в ранге министра, — был вскоре подавлен важнейшим партийным приоритетом того времени: убрать из печати любые негативные новости в преддверии Олимпиады.
Не раз и не два обозреватели сравнивали торопливо индустриализирующийся Китай с адскими фабриками диккенсоновской Англии или с «джунглями» Эптона Синклера, выведенными в 1906 г. на страницах одноименного романа о чикагских бойнях. Китайские пищевые скандалы до жути напоминали проблемы, осаждавшие Запад в эпоху его собственной быстрой индустриализации. В Китае, как сто лет назад в США и Европе, органы госнадзора не поспевали за стремительным ростом богатства и масштабов экологического загрязнения и коррупции, ставших следствием экспоненциальной траектории взлета экономики и социальных метаморфоз, которые шли в кильватере этого процесса. Впрочем, имелась и существенная разница между Китаем и Западом, а именно, КПК и кандалы, выкованные ею для средств массовой информации.
В США многие репортеры сделали карьеру, рассказывая о грехах капиталистов-грабителей. Их китайские собратья, в которых все сильнее проявляется коммерческая жилка, питают аналогичные инстинкты, но стоят перед практически непреодолимым препятствием в лице Отдела пропаганды. Этот могучий партийный орган уже давно перевернул джефферсоновский идеал информированного гражданского общества с ног на голову. Принципы существования Отдела пропаганды гласят, что СМИ созданы для служения партии, а интересы граждан — дело второе. В год пекинской Олимпиады отдел беспокоился не только по поводу сенсационных разоблачений, которые могли вызвать беспорядки и навредить экономике. Нет, отдел боялся, как бы в момент, когда на Китай будут направлены софиты всего мира, неподконтрольные СМИ не усугубили ситуацию, не опозорили КПК и весь китайский народ.
