В течение последующих двух лет завершилась агония обеих партий социалистов-революционеров. Они растеряли остатки своих членов и прекратили существование. В мае — июне 1923 г. прошли конференции бывших эсеров, участники которых заявили о своем отказе от этой партии и желании идти в ногу с Советской властью и коммунистами.
Одним из заключительных актов распада партии социалистов-революционеров была самоликвидация белорусских эсеров. В декабре 1923 г. съезд бывших эсеров Гомельской губернии призвал всех честных социалистов-революционеров безоговорочно встать в ряды III Интернационала>921. Весной 1924 г. решение ликвидировать партию и влиться в КП(б) Белоруссии принял съезд эсеров в Минске. Особо следует отметить, что указанное решение одобрили и зарубежные организации этой партии. После Минского съезда многие из них вступили в подпольную Коммунистическую партию Западной Белоруссии.
От партии эсеров остались лишь «генералы без армии», ее вожди и «литературная группа», которые, по выражению В. И. Ленина, «помимо всего прочего, сугубо обижены их полным политическим крахом и поэтому имеют едва ли искоренимое «влечение» к авантюрам против Советской власти»>922.
Незначительная группа эсеровских активистов, оставшаяся в России, затаилась в глубоком подполье и в 1923—1924 гг. попыталась создать объединенный центр правых и левых эсеров, связанный с заграничными эсеровскими организациями. В 1924 г. они предприняли безуспешную попытку под видом беспартийных активизировать свою деятельность во время выборов в Советы. В 1925 г. в докладе на пленуме Центрального райкома г. Ленинграда сообщалось, что «за последнее время… отмечено 5 человек, принадлежавших к эсеровской организации. В данный момент они себя еще не проявляют…»>923. Но это были последние предсмертные судороги.
Несколько дольше раздавались эсеровские голоса за границей, где эмигрировавшие из Советской России лидеры этой партии продолжали свою антисоветскую деятельность. Левые эсеры Штейнберг и Никонов, обосновавшись в Берлине, установили связь с заграничной организацией анархистов, создали «Международное информационное бюро», которое вело активную борьбу против Коммунистического Интернационала. В II½ Интернационале они примыкали к наиболее правой его части, отвергавшей всякие контакты с коммунистами. Штейнберг разъезжал по многим странам с лекциями о «русских проблемах», в которых поливал грязью СССР и каялся, что в свое время недостаточно энергично боролся против «крайностей Советской власти». До конца 20-х годов в Берлине выходил издававшийся левоэсеровскими эмигрантами журнал «Знамя борьбы». Но в конце 20-х годов и эта группа сошла со сцены.
Эсеровскую эмиграцию раздирали склоки и грызня, каждый из обанкротившихся вождей стремился взвалить на других вину за поражение, что, однако, не мешало им всем вместе посылать проклятия в адрес Советской власти и преданной ими страны. Чернов, Авксентьев, Зензинов развернули самую активную антисоветскую деятельность, но, бессильные что-либо изменить в ходе истории, сошли с политической арены. «Мы все побеждены Советской властью, — с горечью признавал один из организаторов антисоветских заговоров и мятежей, эсер Б. Савинков. — Побеждены и белые, и зеленые, и беспартийные, и эсеры, и кадеты, и меньшевики. Побеждены и в Москве, и в Белоруссии, и на Кавказе, и на Украине, и в Сибири. Побеждены в боях, в подпольной работе, в тайных заговорах и открытых восстаниях… Прошло семь лет. Мы распылены. Мы — живые трупы. А Советская власть крепнет с часу на час»>924.
На этом закончилась история партии социалистов-революционеров, появившейся на политической арене как партия мелкобуржуазного революционаризма и бесславно исчезнувшей с нее как партия контрреволюции.
Крах и полное исчезновение с политической арены были закономерным итогом того пути, который прошла партия социалистов-революционеров за четверть века своей истории. От колебаний, от «левизны», мелкобуржуазной революционности и революционного авантюризма к соглашательству с буржуазией, а затем к прямой контрреволюции — таков путь этой партии. Подобная политическая метаморфоза не была неожиданной или случайной, а являлась следствием несостоятельности идейно-теоретических концепций и социально-политических позиций социалистов-революционеров. Чем дальше шло развитие революции, тем глубже и шире становилась пропасть, отделявшая от нее эсеров. Появившись на политической арене как левое крыло мелкобуржуазной демократии, социалисты-революционеры с первых же шагов заняли шаткую, половинчатую и беспринципную позицию, противопоставили пролетарской революционности свой мелкобуржуазный революционаризм, научному социализму — социализм мелкобуржуазный, утопический, научно обоснованной тактике революционной борьбы — тактику политического авантюризма.
