Клос с сожалением подумал, что ему не удалось спасти эту наивную девушку.
Он вышел в коридор. Клос был уверен, что осталось уже не так много времени до появления человека, которого Ринг хорошо знал, но о котором не хотел говорить. Капитан понимал, что исполнение последнего акта будет весьма трудным и опасным, но не имел еще определенного плана действий.
Он подошел к двери, ведущей в комнату Анны-Марии. Ринг и Элькен разговаривали достаточно громко, и это давало возможность все разобрать.
— Когда Инга говорила о замке Эдельсберг? — услышал он голос Ринга.
— Вчера вечером.
— Шенк был при этом?
— Да, был.
— А Клос?
— Нет. — Голос Анны-Марии дрогнул. — Не доверяете? — спросила американка. — Подозреваете? Подозреваете в нелояльности. Это теперь модно в немецкой армии.
Ринг рассмеялся:
— Клос больше уже не увидит замка Эдельсберг, моя дорогая.
Потом послышался смех Анны-Марии. Клос с удивлением отметил, что ее реакция не доставила ему удовольствия. Собственно говоря, чего еще можно было ожидать от этой американки? Что она будет его защищать? Или предостережет Ринга? У Элькен не было особого повода, чтобы питать симпатию к нему, Гансу Клосу.
Клос возвратился в комнату Инги, оставив двери полуоткрытыми. Вынул из кобуры пистолет, снял с предохранителя и ждал. Был уверен, что Ринг будет искать его, и не ошибся. Через несколько минут в коридоре послышались шаги. Пустота в доме, видимо удивила полковника.
— Берта! — крикнул он. — Инга! Где вы? Капитан Клос!
Клос услышал голос Анны-Марии:
— Кажется, мы оба допустили непоправимую ошибку, господин полковник. Никого не нужно было выпускать из дома.
— Чушь! — раздраженно крикнул Ринг. Он открывал по очереди двери, ведущие в комнаты. Когда он появился на пороге комнаты Инги с пистолетом в руке, Клос ударил полковника по руке. Ринг успел выстрелить, но промахнулся. Пистолет упал на пол.
— Просчитались, Ринг, — спокойно сказал Клос. — Меня не так легко ликвидировать.
— Через несколько минут подъедут машины и охрана! — Ринг пытался взять себя в руки. — Поедем вместе. Обещаю вам полную безопасность, господин Клос.
— Вы теперь, никуда не поедете, полковник Ринг.
— Где Инга?
Клос пожал плечами.
— Боитесь Инги, — твердо сказал он. — Если она не будет глупой… — Он умолк, внезапно увидев в дверях Анну-Марию.
Американка сразу же оценила ситуацию.
— Господа офицеры никак не могут договориться, — с иронией произнесла она.
— Господин Клос сошел с ума! — пробурчал Ринг.
— Полковник Ринг решил ликвидировать меня, — усмехнулся Клос. — Вы об этом знаете, фрейлейн. Но, как видите, ему это не удалось.
Американка пристально посмотрела на офицеров, увидела в руке Клоса пистолет, направленный на Ринга.
— Мне, господа офицеры, все равно, кто из вас передаст архив американцам. Если ты знаешь, — обратилась она к Клосу, — где спрятан архив, то можешь застрелить Ринга, и мы отправимся за документами вдвоем.
— Идиоты! — со злостью крикнул Ринг. — В машине мои люди! А где находится архив, известно только мне!
— Полковник Ринг забыл кое о ком, — спокойно заметил Клос. — Например, о Берте и Шенке.
— Предатель! — Казалось, Ринг сейчас бросится на Клоса, не обращая внимания на грозящую ему опасность. — Этот проклятый идиот Шенк донес!
— Не было надобности. Это уже сделала Берта, — уточнил Клос.
Анна-Мария подошла к тому месту, где лежал на полу пистолет Ринга, наклонилась.
— Не трогай, — предупредил Клос, — не советую этого делать.
— Хочешь передать нас в руки гестапо? — Она смотрела теперь на Клоса с нескрываемой ненавистью.
Ответ оказался излишним. Послышался рокот мотора, у подъезда остановилась машина, а через минуту раздались тяжелые шаги. Открылись входные двери.
На пороге стоял помощник аптекаря Вильгельм Шенк в мундире штурмбаннфюрера.
Увидев его, Клос подумал: «Ничто так не возвеличивает немцев, как мундир».
Это был другой человек, не тот, от которого еще вчера Клос требовал уважения к гитлеровскому приветствию. Вот кого оставил полковник Ринг для охраны архива, спрятанного в замке. Вильгельм Шенк не мог не выполнить свое задание до конца. Стоя на пороге, он держал пистолет наготове. Он сразу оценил ситуацию, и на его лице появилась гримаса, напоминающая усмешку.
