В рубке я снова прислушался. По-прежнему тикали часы — значит, время течет, не остановилось, и это казалось мне важным. Не считая тиканья, на транспорте стояла мертвая тишина. Где-то в глубине транспорта мерно дышала спящая рыжая нахалка. "Что понадобилось на Земле власовской бандитке?" — думал я. Впервые за последние восемь месяцев я какое-то время не думал о Той, Которая Ушла. Я размышлял о военном судне, пристыкованном к моей неухоженной "девочке", потом о том, что не догадался осмотреть скафандр Марии, потому что он не попался мне на глаза, хотя зачем его осматривать? Я расслабился. И мои мысли приняли обычное направление. Мне мучительно захотелось избавиться от этой заезженной пластинки. Я представил себе, как останавливаю старинный проигрыватель, снимаю пластинку и зашвыриваю ее далеко в небо. Пластинка вернулась. Я покорился.
Утром корабельного времени я потащился на камбуз. Первое, что я там увидел, была огненная голова Марии. Она вторглась на мой камбуз, и это показалось мне кощунственным. Мария с аппетитом уничтожала громадный бутерброд из целого батона с жирной прослойкой отличного сливочного масла и скрупулезно подбирала каждую крошку. Ростом она оказалась ниже меня на голову, а я вчера этого и не заметил. Я мрачно глянул исподлобья на непрошенную гостью и полез в автопекарню за свежим хлебом.
— Чем ты питаешься, это ужасно, — проговорила Мария с набитым ртом. — Одни консервы и концентраты.
Она успела облазать весь камбуз! Это открытие покоробило меня.
— Я сварю тебе свежего домашнего супу, — пообещала она. — Я не умею готовить, но раз у тебя сохранились овощи, суп я тебе сварю.
— Благодарю, — процедил я сквозь зубы.
— И еще я налеплю пельменей.
— Я не нуждаюсь в поваре, — неприязненно заметил я.
— Ты ничего не понимаешь. Я провела в пути одиннадцать дней и зверски голодна.
Она покончила с бутербродом, запила его березовым соком и бессовестно полезла в мой холодильник.
— Похоже, ты все это время ничего не ела, — сказал я с сардонической ухмылкой.
— Угу, — пробурчала она. Рот у нее снова был занят.
Тут я подумал, что зря потратил ночное время и не исследовал канонерку как следует. Я не мог понять, кем является Мария на самом деле. Ясно было одно: в ближайшее время избавиться от нее не представлялось возможным.
Мария с тяжким вздохом отпала от холодильника. Ее голодный взгляд оставался ищущим. Она звонко рассмеялась, потом выпила еще два стакана сока.
— Кажется, я никогда не напьюсь, — сказала она и по-деревенски утерла рот. — На Земле ждут, когда я выйду на связь. Я обязана сделать это, как только окажусь на территории Солнечной Федерации, а я из-за аварии осталась без связи и потеряла время. А сейчас, если повезет, можно обеспечить даже видеосвязь.
— Видеосвязь? Здесь? Да ну!
— В сорока парсеках отсюда находится пылегазовое облако, оно отражает сигнал в подпространстве, поэтому я, может быть, получу картинку.
Она без спроса направилась прямиком в рубку связи. Я преградил ей дорогу:
— Ты не спросила, хочу ли я связываться с Землей или нет.
— От тебя не убудет, — сказала она без обычной улыбки и отодвинула меня в сторону неожиданно сильной рукой. Она безошибочно двинулась в сторону рубки связи. Я, кипя возмущением, отправился следом за ней. В рубке она рухнула в кресло связиста и принялась ловко набирать длинные коды веснушчатыми пальцами. Я не собирался шутить и поднял с пола брошенный вчера и забытый мною револьвер. Она только рассмеялась и небрежно отодвинула оружие в сторону.
— Ты не станешь в меня стрелять. И драться со мной ты тоже не будешь.
Прозвучало это очень убедительно.
— Будешь стрелять в рубке связи — попортишь дорогую аппаратуру, а тебе одна только уборка на судне влетит в копеечку, — язвительно добавила она и отвернулась от меня к пульту.
Я швырнул оружие в угол. Все хозяйство на транспорте, кроме самых необходимых частей, было заброшено мною, и небрежная шутка Марии больно меня задела. Мария вскинула руки и стряхнула с них пыль. Откуда пыль только берется в космосе? Я не собирался позволять рыжей хамке командовать на своем судне и грубо выдернул ее из кресла.
