– Иван Григорьевич, – спросил Юра несмело, – а не может ли это быть причиной… ну… Того, что они не стали трогать Яхонтова… Он же тоже дворник…
– Все может быть, – коротко ответил Опалин.
Поздно вечером вернувшись домой, Казачинский сказал сестре:
– Сколько беготни, сколько усилий… но, кажется, все было не напрасно… Опалин думает, что Сергей Вожеватов работал в орловской тюрьме. Он влюбился в Груздеву и устроил так, чтобы вместо нее расстреляли другую женщину… Потом Груздева перебралась через границу, а он сколотил банду и стал грабить, воспользовавшись ее планом. Опалин сказал, мы еще долго будем выяснять детали, но в общих чертах все было примерно так. Возвращение Груздевой спутало все карты, они решили от нее избавиться, обратились к… ну, назовем его специалистом… Только он ошибся и убил не ту. И на Пречистенке они допустили ошибку, недооценили няньку, Варвару Резникову, которая их раскусила…
Лиза смотрела на него в изумлении, и Казачинский спохватился.
– Я, наверное, зря тебе это все рассказываю…
– Как же он мог ее убить, если любил? – печально спросила сестра.
– Ну, понимаешь, – смущенно пробормотал Юра, – у Опалина на этот счет своя теория… Что когда сталкиваются любовь к человеку и любовь к деньгам, человек очень редко одерживает верх… Не знаю, может быть, он и прав… Ты меня завтра пораньше разбуди, хорошо? Очень мне хочется увидеть, как он их всех поймает…
Но когда Казачинский на следующее утро явился на Петровку, дежурный, сидевший на входе, огорошил его вопросом:
– Это ты с Опалиным работаешь?
– Ну, – ответил Юра, не понимая, чего от него хотят.
– Ты это, поосторожнее с ним будь, – посоветовал дежурный. – Его ночью выдернули, как только труп вашего в «Эрмитаже» нашли. Ну и…
Казачинский похолодел.
– Нашего? Какого нашего? Петровича, что ли?
– Нет. Второго вашего новичка. Кауфмана, да? Убили его. Вот такие дела.
И наша жизнь стоит пред нами, Как призрак на краю земли.
Федор Тютчев
Казачинский топтался на лестнице, не решаясь подняться в кабинет Опалина. Мимо проходили другие муровцы, и ему казалось, что они смотрят на него с сочувствием, которого, вероятно, он не заслужил.
«Как же так? Я же только вчера видел его, разговаривал с ним… Почему? Почему?»
У него не укладывалось в голове, что Яша, который с таким энтузиазмом рассуждал о будущем, о полетах на Марс, излишне горячий, быть может, но хороший товарищ, стал просто трупом, куском плоти, над которым теперь колдует врач вроде доктора Бергмана, о котором упоминал Опалин.
– Ну, чего ты тут застрял?
К Юре подошел Петрович. Морщины на его лице обозначились резче, и седины в волосах словно прибавилось, но, завидев его, Казачинский почти обрадовался.
– Карп Петрович… – У него напрочь вылетело из головы, что Логинов не любит, когда его называют по имени. – Я не знаю, как… и вообще…
– Тебе Яша вчера говорил что-нибудь? – спросил Логинов вполголоса. Он привалился к подоконнику, достал папиросу и продул ее, прежде чем зажечь.
– Нет! Он же с вами остался, а мы поехали на Никитский…
– И потом ты его не видел?
Казачинский мотнул головой.
– Нет. Как его…
Он понял, что не сможет произнести слово «убили», и умолк.
– Заточкой ткнули, один раз. Насмерть.
– Это в «Эрмитаже»?
– Угу.
– И что, никто не…
– Он на скамейке сидел. Тот, кто его зарезал, сел с ним рядом, сделал свое дело и ушел. Только через несколько часов обнаружили, что Яша мертв. – Петрович выпустил густой клуб дыма и стал похож на старого отчаянного пирата, который не раз брал корабли на абордаж. – У Вани навязчивая идея, что с бандитами заодно кто-то из наших. Кто-то позвонил им и предупредил, как только мы вышли на их след. И еще Ваня говорит, что это объясняет, почему они стирали все отпечатки на месте преступления. Их кто-то специально обучал этому, и этот кто-то – либо милиционер, либо муровец, либо следователь.
– Но как… – вырвалось у Казачинского. – Как он мог?
– Как? Да за деньги. Не будь дураком, – усмехнулся Петрович. – Твердовский выделил нам в подмогу шестерых человек. Они прочесывают все места, где могут объявиться Калинин, Вожеватов и Беседин. А ты пока отдыхай.
