Теперь я была почти уверена, что барон де Батц приехал к Клавьеру. Меня невольно разобрал смех. Все люди, связанные с бароном, да и сам барон, имели двойников. Испытывая непреодолимое желание проверить это наблюдение, я порывисто распахнула окно и, оставаясь в тени, громко окликнула толстяка, гулявшего по двору.
Он подошел и, задрав голову, поднял ко мне полное лицо.
– Могу ли я узнать, сударь, как ваше имя? – спросила я напрямик.
– Мое имя, мадам? – переспросил он писклявым голосом.
– Да, ваше.
– Мое имя Бенуа, сударыня.
– Ах, Бенуа! – сказала я многозначительно, скрываясь в окне. – Спасибо, сударь.
Уже потом, прислонившись к стене, я позволила себе расхохотаться. Человек, которого зовут Дево, называет себя Бенуа. Это довольно странно и непонятно зачем. Впрочем, после того, как я и Валентина видели двух совершенно разных Батцев, затем двух Русселей, удивляться нечему.
Я опомнилась, не понимая, почему смеюсь. Вокруг меня плетется какая-то загадочная сеть, а я нахожу это смешным и улыбаюсь как дурочка. Пока что мне не причинили никакого вреда. Но кто знает, что будет дальше? Что задумывают Батц с Клавьером? Нет, никогда, ни за что на свете я не поверю, что они заботятся обо мне, бескорыстно пекутся о моем благополучии!
Нужно немедленно все распутать, иначе я просто сойду с ума от неизвестности!
Подобрав юбки, я бросилась прочь из комнаты, задыхаясь, выбежала на лестницу и остановилась на ступеньках. В холле было пусто, впрочем, как всегда. Цвели розовые кусты, своим душистым ароматом начавшие наводить на меня тоску. Вот взять бы да и грохнуть хорошенько о пол одну японскую вазу вместе с этими дрянными цветочками!.. Я стиснула зубы, сознавая, что теряю самообладание. Мне нужно быть спокойной и хладнокровной, а то, если я начну горячиться, мои враги быстро заманят меня в западню.
– Андре! – окликнула я лакея, появившегося из библиотеки. – Где ваш хозяин? Скажите ему, что я хочу немедленно его видеть.
Лакей виновато пожал плечами.
– Господин Клавьер не станет меня слушать. Он сейчас в конторе, у него важный разговор. Спуститесь вниз, может быть, вас впустят.
Контора, всюду эта контора! Право, можно подумать, что это какой-то таинственный тартар, охраняющийся циклопами и церберами! Андре сказал, что у Клавьера важный разговор? Несомненно, это оттого, что приехал Батц. И они, возможно, сейчас обсуждают мою судьбу, а я стою здесь и даже не могу вмешаться!
Мною овладел гнев. Я не знала, где находится эта самая контора, но слышала, что где-то «внизу». Мне казалось, что совсем близко от лестницы… Я оказалась права: спустившись в холл и обойдя ступеньки, я увидела дубовую, обитую мягким новым штофом дверь.
Для меня было неприятным сюрпризом обнаружить, что она заперта. Я громко постучала, затем принялась изо всех сил дергать за шнур звонка, привешенного тут же.
– Андре, черт возьми, я приказывал вам меня не беспокоить. Если бы вы не служили у меня уже десять лет, я…
Этот голос, раздавшийся из-за двери, несомненно, принадлежал Клавьеру.
– Господи ты Боже мой, – крикнула я, – это вовсе не Андре! Это я! И я хочу поговорить с вами.
В двери что-то звонко щелкнуло, словно сорвалась тайная пружина, и Клавьер любезно протянул мне руку.
– Прошу вас, сударыня.
С тайным страхом я стала спускаться по лестнице, устланной мягким красным ковром. Здесь было почти темно, так как горела только маленькая стеклянная лампа круглой формы, привешенная к потолку и наполненная маслом.
Пальцы Клавьера, сжимавшие мою ладонь, были теплые и отнюдь не назойливые, чему я очень удивилась; но тем не менее, когда он пытался поддержать меня под локоть, я сухо и решительно отводила его руку.
Винтовая лестница привела меня в маленькую комнатку, наполненную запахами сургуча и чернил. Я увидела столы, заваленные бумагами и нераспечатанными конвертами, пухлые папки, связки гусиных перьев и чернильницы…
– Это ваша контора? – спросила я разочарованно. Он расхохотался.
– Нет. Здесь обычно сидят мои секретари и клерки. Но сейчас я отпустил их.
Из-за двери, спрятанной за драпировкой, доносились звуки разговора. Клавьер жестом пригласил меня туда.
