– Я не мог стерпеть каприз на ваших губах, – прошептал он мне на ухо.
– Рене, это ни на что не похоже, – проговорила я едва слышно. – Я… я как ребенок рядом с вами.
– Не похоже на что? На то, что было с вами, когда вас заключали в объятия ваши дурачки возлюбленные?
В его голосе прозвучала такая ненависть, что я удивленно вздрогнула.
– И это говорит банкир, для которого главное – расчет, а не чувства?
– К черту все эти рассуждения! Я ненавижу всех, кого вы любили раньше, ненавижу, хоть сейчас они, возможно, просто мифические противники.
– Но я никого не любила, – сказала я совершенно искренне. В эту минуту я и сама в это верила.
– Послушайте! – Он ближе привлек меня к себе, заглянул в глаза. – Я люблю вас безумно. А вы?
– Да, да, да! – воскликнула я с жаром.
– Так вы должны знать, – заговорил он со страстью, которой трудно было ожидать от насмешливого и холодного банкира, – что, если с этой минуты между нами встанет хоть какой-то человек, если вы даже в мыслях разрешите себе какой-нибудь любовный роман или мечтание, я пойму это и с той поры все будет кончено.
– Вы налагаете на меня цепи, – проговорила я, стараясь обратить все в шутку, – а между тем не имеете пока на это никакого права.
Он крепче сжал мои локти.
– Сейчас не время для шуток! Я говорю всерьез. Я ненавижу, когда между мной и женщиной, которую я люблю, затесывается кто-то третий, будь то любовник, муж или… мечта. Вы же знаете, что женщины часто представляют себя в объятиях другого.
– У меня нет ни мужа, ни любовника, – прошептала я слегка удивленно, – и у меня нет привычки грезить о них во сне.
Клавьер смотрел на меня и молчал, взволнованно переводя дыхание. Сегодня он казался мне другим, сегодня его страсть меня слегка пугала.
– Рене, вы удивляете меня.
– Чем?
– Тем, что вы такой собственник. Мне кажется, вы считаете меня такой "же своей собственностью, как ваши миллионы и особняки. – Последние мои слова прозвучали слегка вопросительно, но он ничего не ответил, и я продолжила: – Вы заключили насчет меня пари, и я не совсем понимала почему. Теперь, кажется, все понятно. Вы хотели купить меня за деньги, а когда это не удалось, принялись бередить мои чувства. Ну что ж, а теперь я отвечаю вам взаимностью, но вам этого мало, и вы все равно хотите приобрести меня, угрожая порвать наши отношения… Разве не так?
– Я люблю вас, – произнес он, качая головой.
– Я тоже, – горячо заявила я. – Я могу любить очень искренно и верно, но я могу и разлюбить раз и навсегда. Со мной так уже бывало. Так что не требуйте у меня клятв. Пока я люблю, вы можете быть во мне уверены.
Рене привлек меня к себе, взял мое лицо в ладони:
– Вы так горды и упрямы?
– Я француженка, парижанка, аристократка… Это неисправимо.
– Разве я влюбился бы в вас, будь это иначе?
Я думала, он поцелует меня, уже почти чувствовала его губы на своих губах, но он ограничился тем, что поднес к губам мою руку.
– Вы упрямы, как мул, Сюзанна, и горды, как сто тысяч Ниобей. Вы аристократка до кончиков ногтей, а я ненавижу аристократизм. Вы своенравны, строптивы, изменчивы, а я обычно ценю в женщине мягкость.
– О, довольно перечислять мои недостатки! – проговорила я капризно. – Вы еще вспомните, что я бедна, плохо одета, живу в месте, которое вы называете норой, и в придачу имею ребенка.
– Вы просто глупы, мой ангел. Ваш женский ум так беден, что почему-то принял мой восторг за перечисление недостатков. Вас следовало бы примерно наказать за это, но так и быть, я сообщу вам новость, которая привела меня сюда.
– Новость? Вероятно, что-то скверное!
– Рене Клавьер никогда больше не сообщит вам скверных новостей. Речь идет о пропуске.
Я вскрикнула от радостного удивления. Святые апостолы! Может быть, заставы наконец открылись и пропуска отменены?
– Ну, говорите, говорите же!
– Моя дорогая, пропуск будет у вас через некоторое время. Мне удалось без помощи Батца выйти на одного влиятельного чиновника. За несколько сотен тысяч он продаст мне пустой бланк, в который вы и впишете свое имя. Вы понимаете?
– Мне ли это не понимать!
– Так что вам недолго осталось быть в плену у Батца. Этот евнух и мне порядком надоел – никак не могу разгадать его планы…
