- Госпожу Лескалопье я знаю, - сказал господин Кокро. - Она жила раньше в деревне и, говорят, вела себя очень шумно и строптиво в брачную ночь.
- А теперь она обманывает мужа, - продолжала вдова, - поделом ему. Он дурак. Но и она не умнее.
И она опять призадумалась. Теперь она была убеждена, что Тюрлюпэн попался в сети к госпоже Лескалопье. Господин Кокро был тоже в этом уверен.
- Я также однажды изведал женскую неблагодарность, - сказал он. - Да, сударыня, я любил, и был бы недостоин чести, которую вы оказываете мне своею дружбою, если бы утаил это от вас. Да, нашлась особа, не умевшая оценить честного и дельного человека, имеющего обеспеченное состояние.
Некоторое время оба молчали. Потом господин Кокро опять принялся знакомить вдову со своими обстоятельствами, своим характером и своими склонностями.
- Обеспеченным состоянием я, слава Богу, располагаю. Вести бакалейную торговлю, госпожа Сабо, это не так-то просто. Но что бы там ни говорили, это дело доходное. Перец, шафран, масло, уксус всякому требуются. Главное не давать себя обманывать при закупках. Сбыт затруднений не представляет.
Он обвил руками талию вдовы и привлек ее к себе.
- Нелегко найти жену, - сказал он, - которая была бы хороша собою, и приветлива, и не очень стара, и притом знала бы толк в хозяйстве. Такие качества сочетаются не у всякой женщины. И ей надо было бы также уметь меня развлекать, потому что, как вы знаете, я склонен к меланхолии.
Тюрлюпэн шел между тем под проливным дождем, по лужайкам и холмам, тянувшимся вдоль берега реки по ту сторону валов. Стояла темная ночь, но Тюрлюпэн знал дорогу. От слуги жившего по соседству нотариуса он узнал, что дом герцога де Лавана стоит в предместье Сюрэн, за обеими мельницами и неподалеку от деревянного моста, ведущего на остров св. Винцента.
Сырой, холодный ветер дул Тюрлюпэну в лицо, но он обеими руками придерживал свой плащ и шел все дальше, во власти одной только мысли: еще в эту ночь он должен увидеть свою мать. Он не хотел дольше ждать и повторял себе все время: "Она получила мой портрет, ладно, пусть даст мне свой взамен". И эти слова укрепляли его волю и внушали ему то мужество, которого требовала его затея.
Месяц показался из-за туч и осветил мельницы, словно всплывшие перед Тюрлюпэном над бурливой водой. Потом дорога пошла в сторону от берега реки, и Тюрлюпэн увидел темные очертания домов Сюрэна, разбросанных по равнине, и посреди них возвышающийся над всем предместьем родовой замок герцога де Лавана.
Широкая, травою поросшая площадь. Посередине-колодезь. Величественное здание вклинено между двумя выступающими угловыми башнями. Каменная балюстрада; длинный ряд ярко освещенных окон. И над порталом герб рода Ла-Тремуй: два волчка и поперечный брус и под ними кулак в железной перчатке.
Некоторое время Тюрлюпэн стоял, прислонившись к стенке колодца. Он приветствовал каменный герб над воротами, он знал, что видит его не в первый раз. И чем дольше он стоял, тем яснее становилось ему, что вида этого здания он никогда не забывал, что призрачно и смутно хранил его в своей памяти на протяжении долгих лет. И на мгновение мелькнуло перед ним поблекшее воспоминание далекого детства: он сидит рядом с мужчиною, глядящим строго и гордо, со своим отцом, в обитой красным бархатом карете и едет в церковь по заснеженной площади.
Где-то на колокольне пробило одиннадцать часов. Ему почудилось, будто как раз в этот миг должно открыться одно из освещенных окон, и узкая белая рука должна сделать знак ему, чтобы он вошел. Он выпрямился. Время звало его. Медленно прошел он через площадь, медленно поднялся на каменное крыльцо. Затем дважды постучал в ворота отцовского дома.
* * *
Послышались голоса. Задребезжали ключи, с визгом повернулась дверь на петлях. Свет фонаря озарил лицо Тюрлюпэна, два лакея преградили ему дорогу.
- Ваше имя, сударь?
- Я назову его герцогине, - сказал Тюрлюпэн. Луч скользнул сверху вниз, от его белой пряди до заплатанных башмаков.
- Чем желаете вы служить ее светлости? - спросил человек с фонарем.
