— Вижу… — только и ответил старик.
Какое-то время он раздумывал над тем, как лучше предъявить аргументы, и наконец сделал выбор в пользу самого прямого пути.
— Вы заслуживаете гораздо большего, чем это, Валентина. Мне уже доводилось видеть некоторые из ваших работ.
Он смущенно откашлялся.
— И потом… Ваши прежние работы… Они совершенно неподражаемы. Мне нужен талантливый реставратор, и вы мне представляетесь самой подходящей для этого персоной.
Валентина покачала головой.
— Это все осталось в прошлом. Посмотрите вокруг: вы видите здесь хоть унцию таланта? Я реставрирую малоинтересное старье и, если уродую что-то, никто на меня не обижается, даже напротив.
— Не можете же вы и дальше отвергать то, для чего созданы, Валентина. Вам просто не везет. Всем известно, чего вы стоите.
Реставратор ощутила прилив глухого гнева. Она попыталась обуздать накатывающую злость, но так и не смогла справиться с ней в полной мере. Запустив руку в волосы, она вытащила удерживавшие их шпильки. Длинные светло-каштановые пряди упали на плечи, подчеркнув блеск зеленых глаз.
— Вы даже представить себе не можете, что мне пришлось вынести. Я не хочу пережить это вновь.
Старик открыл портфель и, выудив из него палисандровый футляр сантиметров в десять длиной, поставил его между ними, в центр стола.
— Я хочу, чтобы вы занялись вот этим, и готов предоставить вам все необходимые средства. Вы единственная, кому я могу доверить эту работу. Когда-то вы творили чудеса.
— Вы правы. Если помните, тот рисунок исчез самым чудесным образом как раз по моей вине.
Она постаралась придать своему ответу ироничную окраску, но в голосе ее все равно прозвучала горечь.
Посетитель подвинул к ней ларчик.
— Перед тем как принять окончательное решение, взгляните на это. Если вы подтвердите свой отказ, я удалюсь и больше к этой теме мы возвращаться не будем.
Несколько долгих секунд Валентина смотрела на ларчик и наконец решилась. Дрожащей рукой развязала фермуар из ярко-красного бархата, который поддерживал футляр в закрытом положении, и приподняла крышку. Внутри находился прямоугольный предмет, который, в свою очередь, был заключен в чехол из того же бархата, что и фермуар. Все вместе было едва ли толще пакета с сахаром.
— Давайте же, вынимайте.
Старик произнес это голосом тихим, но твердым, голосом человека, привычного к тому, что ему подчиняются.
Валентина повиновалась. Натянув пару чистых перчаток, она сунула руку в чехол и извлекла из него сильно поврежденную книжицу.
На первый взгляд, то был некий средневековый кодекс формата ин-кварто, пребывавший в крайне плачевном состоянии. Лишенный каких-либо надписей переплет расползался на части; нижняя часть тома почернела — книга либо побывала в огне, либо, что еще хуже, долгое время пролежала среди догорающих головешек.
Валентина внимательно осмотрела инкунабулу со всех сторон, затем перевернула ее и с не меньшей тщательностью изучила изнанку, но так и не обнаружила ничего обнадеживающего.
— «Произведение искусства должно гармонировать со своей оправой», — повторила она слова гостя, подняв наконец на него глаза. — Вам следовало быть до конца последовательным и поместить ее в использованную картонку из-под мармелада.
Старик снисходительно улыбнулся.
— В данном случае никакая оправа, будь она даже из чистого золота, не оказалась бы достаточно роскошной для этой книги. Откройте ее.
Подчиняясь властному тону, Валентина встала и подошла к аналою, который занимал добрую половину ее рабочего стола. Чтобы ограничить давление на переплет, она поместила книгу на стеганую подкладку.
Твердо решив не выпускать эмоции из-под контроля, она все же ощутила некоторое волнение, которое тотчас же сменилось разочарованием, так как внутри Кодекс претерпел не менее необратимые повреждения, чем снаружи.
Первая страница была вырвана — от нее осталась лишь узкая, в полсантиметра длиной, полоска, не имеющая никаких надписей. Следующий лист был украшен виньеткой, обрамленной маргиналиями в виде переплетенных побегов. Валентина узнала фиалки, маргаритки и даже кустики земляники, над которыми порхали бабочки, а также странного дракона с головой льва и орлиными крыльями.
