Зерка раздраженно повел плечами.
— Вы приготовили то, что я просил?
Штерн извлек из кармана пиджака ярко-красный бархатный футляр и протянул его собеседнику.
Зерка нетерпеливым жестом раскрыл чехол, и губы его расплылись в довольной ухмылке. Отбросив футляр в сторону, он прикинул на руке вес Кодекса Вазалиса.
— Наконец-то… После всех тех лет, которые я положил на его поиски… И знаете, в чем вся загвоздка, Штерн? Недостающая миниатюра с недавних пор тоже у меня. Теперь же, заполучив рисунок Боттичелли, я располагаю всеми элементами паззла. Вазалис — мой.
— Всего один вопрос, из чистого любопытства: Миллер вышел на вас до или после того, как позвонил мне?
— Миллер не являет собой пример профессиональной честности. Должно быть, он решил, что здоровая конкуренция позволит ему увеличить свои комиссионные.
— А вы жаждали обладать этой миниатюрой, но не хотели платить за нее огромные деньги. Когда Миллер заговорил с вами о Сорбонне, вы сказали себе, что сможете и сами заполучить этот листок, но не знали где искать и попытались убедить Скотто найти его для вас.
— Этот кретин показал себя совершенно бесполезным, и мне пришлось договариваться с Миллером. Сегодня утром, в моем кабинете, мы наконец пришли к соглашению, и он тотчас же передал мне миниатюру на квартире у своего клиента.
— Сомневаюсь, что все прошло так просто. Я вас знаю. Вы не из тех, кто оставляет за собой свидетелей.
Улыбка Зерка стала еще шире.
— В последний момент Миллер попытался поднять цену, а со мной подобное не проходит.
— Но зачем вам понадобилось взрывать «мерседес»? Вы ведь и так уже побеждали. Во взрыве не было никакой необходимости.
— Миллер находился у меня в офисе, когда мои люди засекли вашу ассистентку. Она могла узнать его и предупредить вас, а этим я рисковать не мог. Честно говоря, я давно намеревался взорвать ваш лимузин, с той лишь разницей, что в машине должны были оказаться именно вы, но тут подвернулся благоприятный случай, не воспользоваться которым я просто не мог…
В глазах Штерна блеснул огонек ярости.
— Столько смертей за палимпсест, который вам никогда не удастся дешифровать! Единственное, что вас интересует, — это чтобы он не попал ни к кому другому. Вы ведете себя как капризный ребенок, Зерка.
Зерка направил большой палец в лицо старика.
— Вот только не нужно учить меня демократизации культуры! Вы десятилетиями продавали шедевры всем коллекционерам планеты. Многими ли из этих картин имеет возможность любоваться рабочий класс? Довольно с меня вашего морализаторства. Идите к черту.
Штерн не ответил. Приподняв трость на несколько сантиметров, он указал ею на телохранителя, державшего Валентину.
— Вы получили то, что хотели. Позвольте ей уйти. Она здесь абсолютно ни при чем. Все это организовали мы с Сорелем. Она не должна расплачиваться за последствия.
Зерка подал знак остановившемуся несколькими ступенями ниже Неандертальцу и, взрычав от досады, тот сильно подтолкнул Валентину в направлении Штерна.
Споткнувшись о крыльцо, Валентина больно ударилась коленом о плиточный пол и порвала брючину.
Штерн помог ей подняться.
— Все хорошо? — спросил он.
— Будет лучше, когда эти мерзавцы уберутся отсюда.
— Не беспокойтесь. Теперь, когда они добились того, что хотели, они уйдут. Не так ли, господа?
Зерка потер подбородок.
— Немного терпения… Прежде чем удалиться, мне нужно кое-что у вас спросить, Штерн… Почему я? Почему вы так ополчились именно на меня? Я ведь не один такой.
— С кого-то нужно было начинать, а вы — самый худший.
— Сорель действительно полагал, что справится со мной так просто? Неужели он думал, будто я такой кретин, что брошусь сломя голову в расставленные им силки? Надо же быть таким болваном!
— Он надеялся заполучить доказательства ваших преступлений, и это ему едва не удалось.
— Этого не случилось и никогда не случится. Хотя бы потому, что я гораздо умнее вас. У полиции на меня ничего нет.
— Что-нибудь придумаем. Используем другие средства.
Зерка уже спускался по лестнице.
— Что ж, продолжайте мечтать… — бросил он, оказавшись внизу.
Валентина окликнула его, когда он уже собирался сесть в машину:
