Парадигматик - страница 2

VIII

. Преисполненный ощущением собственной важности, монтер путей сел за руль и отправился в Тимирязевский парк. 4. По пути, наслаждаясь мягкими кожаными сиденьями, великолепной акустикой, отзывчивой педалью акселератора, послушным рулем и тихим урчанием двигателя, монтер путей вначале думал о старике. Сергей Константинович, конечно, очень экстравагантный мужчина, у него своеобразное представление о юморе. Нужно привыкнуть к его шуткам… но, может быть, он не шутил? ведь на его лице в последний момент было огорчение. Что-то ему, видимо, не понравилось в поведении монтера путей. Может быть, правила таинственного этикета требовали отказываться от угощений бизнесмена, курить дешевые папиросы вместе со стариком, тушить окурки о дорогой кожаный диван, плеваться на пол и грубить?.. Монтер путей все-таки отогнал мысли о старике, чтобы ничто не мешало наслаждаться великолепным автомобилем. Оставляя позади район «Отрадное», он принялся думать о гораздо более приятном предмете: о могуществе, огромном, неизмеримом, неиссякаемом, которое приобрел сегодня утром. Теперь он может все. Теперь он бросит старую работу. Ведь зачем по крупицам собирать о городе знания, если можно теперь заполучить себе весь город и даже прихватить некоторые пригороды? Нет, уж теперь он пойдет на повышение. Он станет воротить куда более интересными делами… Надо будет подобрать себе соответствующие деловые костюмы, особенно внимательно следует обдумать цвет галстука. Да, цвет галстука… Безграничное могущество – чрезвычайно приятная вещь; оно означает не только возможность делать что хочешь, но и воспринимать окружающий мир особенным образом. Теперь действительность высвечивается гораздо более контрастно, ярко. Мутное стекло вдруг становится прозрачным. Теперь не ускользнет от внимания ни одна нитка паутины, ни одна пылинка, ни одна капелька воды на асфальте. Даже будущее перестает быть тайной, настоящий момент как будто расширяется и заползает немного вперед… Уже собираясь повернуть на улицу Вучетича, монтер путей отвлекся от мыслей о невыразимом своем могуществе. Он задумался: зачем ему сегодня сразу ехать в домик? Почему бы не выбрать себе какую-нибудь квартиру на ночь в любой из этих многоэтажек, так же, как он делал на протяжении многих лет своей работы? А лучше поехать кататься по городу, посмотреть на все купленные участки земли, потом просто погонять на великолепной машине по кольцу, а ближе к утру заселиться в квартиру где-нибудь в районе метро Юго-Западная. Там чрезвычайно приятный район… Однако монтер путей чувствовал, что теперь какая-то сила тянет его к домику… сила собственничества. Ему не терпелось посмотреть на свое приобретение…. Или какая-то еще сила действует? Завернув с улицы Вучетича на гравийную дорожку парка под черными кронами столетних деревьев, он подумал о ключах! Где он возьмет ключи от домика?! Раздраженный и раздосадованный, он проехал по гравийной дорожке, завернул направо, в ворота опытно-научной базы, с удовольствием отметил завистливые взгляды охранника и припозднившегося аспиранта, стоявших рядом с ближайшим зданием базы. Только после завистливых взглядов он увидел свой участок. Увидел его именно таким, какой нарисовался на страницах книжки в кожаном переплете: с голубым штакетником и облепиховыми деревьями. У забора был припаркован вишневый фургон «Газель». Дверь кабины открылась и захлопнулось снова, темное пятно стремительно приблизилось к машине монтера путей. Это был человек в чем-то сером, черт лица и деталей одежды нельзя было разглядеть в темноте. Он произнес одно единственное слово: «Удачи», в голосе его слышна была ирония. Развернувшись, незнакомец торопливо пошел в сторону плотной стены деревьев и скоро исчез в темноте. Рядом с калиткой стояли два крепких черноволосых мужчины одинакового роста. В синих полосатых галстуках, как и ожидал монтер путей. Когда он выбрался из машины, двое подошли к нему, остановились на расстоянии полутора метров, и тот, что стоял справа, произнес: – Мы рады вручить Вам ключи от Вашего дома. В случае любых затруднений или вопросов звоните в любое время по этому телефону. И второй черноволосый мужчина, молча протянул на открытых ладонях кожаную ключницу и телефонный аппарат с одной большой кнопкой посередине. – Мы также рады сообщить Вам, что в холодильнике есть все необходимое. Водка стоит на холодильнике в ящиках. – Огромное спасибо, господа! – несколько озабоченно и напряженно сказал монтер путей, взяв ключи и телефон. – Напоминаем, что, в целях Вашей безопасности, Вы не должны заходить в коричневый домик с шиферной крышей, подходить к нему близко и стоять к нему спиной в саду! – предупредил один из мужчин, после чего оба, выдерживая паузу, по очереди сказали: – До свидания. Монтер путей открыл калитку, прошел по кирпичной дорожке среди облепиховых деревьев, оставив справа будку, по-видимому, когда-то бывшую туалетом, и подумал, что нужно будет обязательно ее снести; на развилке тропинок боязливо и при этом со жгучим интересом посмотрел на домик, что поменьше, и пошел по левой тропинке в свой домик. На ручке двери он обнаружил листок плотной гладкой бумаги, положил его в карман, а зайдя в прихожую и нащупав выключатель на стене слева, сразу же прочитал: «Все окна заперты. Для проветривания используйте кондиционеры. Не забудьте запереть дверь сразу, как только прочитаете это. Спальня на втором этаже, сразу направо». Заперев дверь, монтер путей задумался над вопросом: зачем он сейчас приехал сюда? Было ощущение, как будто еще только что он четко знал, зачем, что у приезда была конкретная цель, а теперь забыл. Встряхнув головой, он пробормотал: «Надо поспать» и решил отправиться спать немедленно. Однако почему-то он спустился по лестнице вниз и забрел в кладовку с железной дверью. Там стояли вдоль стен какие-то ящики, банки и коробки, в углу пристроились удочки, а с потолка свешивались резиновые сапоги. Пахло краской, керосином и пылью. Посмотрев на это в задумчивости, монтер путей поднялся в спальню, обнаружил застеленную кровать, на которой лежала теплая пижама и записка, напоминавшая, что под одеяло забираться ни в коем случае не следует. Он решил спать в своей одежде. Только лишь растянувшись на кровати поверх пижамы и зажмурив глаза, он почувствовал неприятное ощущение во рту от пирожных, конфет и ликера. Как это он мог забыть почистить зубы? Пришлось вставать и идти в ванну. Но зашел он почему-то в туалет и долго смотрел на унитаз, чувствуя себя очень глупым и уставшим. Вышел из туалета, нажал переключатель на стене и зашел в ванну. Включил, было, воду, но почувствовал, что хочет писать. Вышел, щелкнул переключателем, вошел в туалет и вдруг понял, что до этого зашел, не включая света. Сейчас было видно, что унитаз рассекает огромная трещина от самого основания. Это возмутило монтера путей, он решил завтра же позвонить по телефону, который оставили ему черноволосые мужчины. А пока что стал писать в треснутый унитаз. Когда нажал на спуск, из трещины полилась на пол вода. Он вернулся в ванну, распаковал новую зубную щетку, лежавшую на полочке под зеркалом, почистил зубы и стоял затем довольно долго, решая, мыться ли ему под душем. Решив, что у него нет на это сил и надо идти спать, он обнаружил через минуту, что моется под душем. Одевшись во все то же, в чем был до этого, он вернулся в спальню, скинул с кровати на пол пижаму, улегся и закрыл глаза. Усталость давила на на щеки, лоб и надбровные дуги. Он так устал за сегодня, что теперь не мог заснуть. Его снова начали терзать мысли о немыслимом могуществе и той ясности сознания, которая пришла к нему вместе с могуществом. Подумав еще о своем всемогуществе, монтер путей решил, что не сможет заснуть без водки, и отправился на кухню. На высоченном холодильнике стояло два ящика водки. Ни одной бутылки не стояло в холодильнике! Пришлось пить теплую. Не нашлось стаканов, только двухсотграммовая эмалированная кружку. Налив полкружки, он жадно выпил. Пил почему-то очень долго, обожгло грудь, перехватило дыхание. Допив и зажав рот ладонью, монтер путей глянул на сквозь слезы на глазах и увидел, что кружка семисотграммовая, а в бутылке осталось меньше половины. Монтер путей списал это на сонливость и почти сразу позабыл. Пока он поднимался наверх, по животу, а потом и по всему телу разливалось приятное тепло. Вернувшись в спальню, он взял пульт музыкального центра, лег, закрыл глаза и включил первый попавшийся канал радио. Энергичный мужской голос рассказывал под мягкую электронную музыку: «…долина рассекала поперек и до основания необозримый горный хребет, что тянулся от океана до океана. Она единственная соединяла цветущие просторы и бесформенный ужас. Ужас ненавидел размеренную, а местами кипучую жизнь людей, он просачивался, проползал, прогрызался сквозь ущелье, растекался извивающимися холодными щупальцами по чащобам и оврагам, по полям и дорогам, прятался под мостами и в хижинах бедняков; притаившись, он становился зверем, убивал и пожирал детей, домашний скот, а иногда целые подворья, со всеми бревнами и гвоздями. Он обращался в чумное поветрие, в набеги саранчи, в сумасшествие короля. Разжигал войны, побивал урожай, отравлял родники. В каждом королевстве с почестями, роскошно жили могущественные волшебники…» Услышав о могущественных волшебниках, монтер путей стал прислушаться внимательнее, но со внимательностью что-то не получалось, потому что к усталости добавилось действие водки. Кровать начинала колыхаться потихоньку, а фантазия раскрепостилась и создала образ сумасшедшего короля, который, поедая на ходу гвозди, залезает своими холодными щупальцами в родник и вылавливает саранчу. Голос, тем временем, продолжал читать: «У них не хватало времени насладиться своим богатством: так много работы взвалено было на их плечи. Волшебники травили ужас летучими зельями, выжигали молниями, ограждали ему путь оберегами… А в следующую ночь ужас протягивал новые свои щупальца, падал с неба огненным вихрем, выкапывался из-под земли огромной пастью». В голове нарисовался неожиданный сюжет: из канализационного люка посреди города вылезает ассенизатор в каске, открывает пасть, чтобы вставить в нее бутылку портвейна, и тут его, наполовину вылезшего из люка, на бешеной скорости сбивает Lincoln Continental Mark