На изгибе магистрали Виктор сбавил скорость, и тотчас же черная «Волга» воровато вынырнула справа, прижала и обошла. Мелькнуло и навсегда растворилось в сумерках бравое лицо молодого лихача.
— Что ты молчишь? Наташа?
— Да.
— Что — да? Опять спишь?
Он покрутил ручку, прибавляя звук в приемнике, голос Магомаева приблизился, но Наташа даже не пошевелилась.
Впереди был перекресток, знакомая черная «Волга» стояла в ожидании у светофора. Веденеев не стал торопиться, приближался потихоньку, но как только зажегся зеленый, он как из засады выскочил — не сбавляя скорости миновал перекресток, миновал замешкавшегося лихача… Занял левый ряд, двинулся вдоль газона, узкой полоской вытянувшегося посредине проспекта. Посмотрел в зеркальце: «Волга» шла позади, собираясь предпринять очередной маневр. Посмотрел в зеркальце, перевел взгляд на дорогу — перевел — и глазам своим не поверил… Высокая старуха в длиннополом плаще, в темном платке, с традиционной палкой в руке появилась из-за кустов, как ни в чем не бывало сошла с газона, двинулась наперерез… Веденеев надавил на педаль тормоза… Он близко увидел ее лицо, услышал, вернее, физически ощутил тяжкий, глухой удар.
«Жигули» еще проползли по инерции несколько метров, наконец остановились. В зеркальце была видна мостовая, резко затормозившая черная «Волга», а чуть сбоку, у бордюра, — темнело, бесформенно громоздилось то, что еще недавно было высокой старухой с палкой…
Веденеев сидел в оцепенении, Наташа спросонья испуганно смотрела на него.
— Что случилось?
— Ничего, — выдавил он.
— Ничего? Я так ударилась. Синяк обеспечен. Мы что, врезались?
— Вылезай, — сказал он.
— Зачем?
— Вылезай. Ты проспала самое интересное.
Они выбрались из машины.
— Ничего не понимаю, — Наташа беспомощно озиралась в сумерках. — Ты можешь русским языком объяснить?
— Вон она. Там.
— Кто?
— Она.
Он все еще стоял у автомобиля с отсутствующим видом… К нему решительно, с кривой улыбкой на лице приближался парень в куртке, водитель «Волги». Веденеев встрепенулся, шагнул навстречу…
Парень схватил его за руку:
— Что, доездился, да? Доездился! Я посмотрю, ты гонщик. Обогнал, обогнал. Молодчик ты. Идем-ка, идем… Сейчас тебе приз вручат, потерпи…
На асфальте у самого бордюра в неловкой позе лежала пожилая женщина. Седая, коротко стриженная женщина, все еще сжимавшая в руке свою палку… Одна нога ее оказалась разутой, в стороне валялся полуботинок… Проезжавшее мимо такси затормозило, вышли шофер, пассажиры. Несколько мгновений все находились в замешательстве, но тут из-за кустов газона неожиданно выскочил породистый бульдог, игриво виляя обрубком хвоста, обнюхал лежавшее на асфальте тело, и, схватив в пасть полуботинок, исчез столь же стремительно…
Наташа нагнулась, взяла женщину за запястье.
— Да нет, чего щупать. Это все, финиш, — сказал водитель «Волги».
— Она из-за кустов, неожиданно… — пробормотал Веденеев.
Собиралась толпа. Автомобили замедляли ход, водители высовывались из окон, опытным глазом оценивая ситуацию. Пошатываясь, Веденеев шагнул в сторону, стал, еще раз шагнул…
— Ты хоть на людях сделай вид, — сказал ему водитель «Волги».
— В смысле?
— В смысле — залил глаза, так на ногах держись.
— А я держусь.
— Держишься! Как же!
— В чем дело? — спросила Наташа.
— Да нетрезвый он, — объяснил пассажир такси. — Ноги не держат. Идет шатается.
— Кто шатается? Что за глупости… Вы ваши глупости при себе оставьте.
— Шатается, шатается.
— Да не шатаюсь я! — сказал Веденеев. И… пошатнулся.
Все засмеялись, зашумели:
— Совсем у людей совести не стало!
— Совесть! У него деньги вместо совести.
— Ничего, приедут — разберутся… Наташа подошла к мужу, заглянула в лицо.
— Что с тобой? Тебя ведь правда шатает.
— Да? — удивился Веденеев и вдруг подозвал пассажира такси. — Ну-ка, идите сюда. Идите, идите… К вам обращаюсь! — Тот не двинулся, и тогда Веденеев решительно приблизился сам, схватил за ворот, притянул рывком. — Посмотрим. Убеждает? Нет? — Он дохнул ему в лицо раз и другой. — А сейчас? Нет, вы уж будьте любезны…
— В трубку, в трубку подышишь, — пассажир сделал нетерпеливое движение, но Веденеев не отпускал. — Говорю, трубочку поднесут, тогда и дохнешь, по всем правилам… А на меня не надо… Ты это, ты лучше отойди…