Гай суетливо протянул монеты кучеру. Тот покрутил их с разных сторон, попробовал на зуб, и вопросительно глянул на саквояж.
- Это всё?
- Да.
- Тогда лезь прямо с ним, пассажиров мало, а возиться с багажником мне лень.
Гай подобрал багаж и направился к дилижансу. Краем глаза он заметил, что его первый собеседник покинул веранду, как-то исхитрившись при этом не упасть со стула, прихватил по дороге ведро и занялся лошадьми.
По сравнению с пустой, наполненной солнцем и жарой, равниной внутри кареты было тесно, темно и ещё более жарко. Пассажиров действительно оказалось немного. Точнее один.
На переднем сидении располагался худой долговязый человек затянутый как в чехол в узкое чёрное одеяние из тонкого сукна с лиловой отделкой. Через широкий ворот просматривались накрахмаленные воротнички нижних туник. Выбритая до полированного блеска голова была увенчана цилиндрической шапочкой без полей. Лицо у него было длинное, узкое, почти кофейного цвета с крупным, выступающим носом и большими воловьими глазами. В руках он держал небольшой дорожный томик в кожаном переплёте.
- Добрый день, вежливо поздоровался Гай со священнослужителем.
- Да будет на тебе благословение, друг мой – произнёс тот неожиданно глубоким баритоном, - Сертий Птепс моё имя.
У него был восточный акцент, но довольно лёгкий и быстро перестававшийся замечаться.
- Гай Нердий... Гай Нердий Коналла, к вашим услугам, - свою фамилию Гай недолюбливал за неблагозвучие, провинциальность и довольно заметный намёк на сомнительность происхождения, при том, что никаких варваров или вольноотпущенников в семейных записях не числилось, - еду в Острог-на-Альвазе.
- По коммерческой надобности, полагаю? – осведомился Сертий.
- Почему вы так решили?
- На первый взгляд вы не производите впечатление человека, зарабатывающего на жизнь, топором, киркой или винтовкой. Так что методом исключения я предположил, что вы зарабатываете на жизнь с помощью денег.
- Вы чуть ошиблись. Я служащий. Телеграфист. Мастер-телеграфист. Представляю Центральную Телеграфную Компанию. Меня назначили ответственным за контору в Остроге.
- Вот как? – в больших тёмных глазах Сертия мелькнуло что-то похожее на сожаление, - Какая жалость. Вы так ещё молоды…
- И что? – ощетинился Гай, - я вполне могу справиться со своими обязанностями. Более чем могу. Вот увидите.
- Нет, нет. Вы неправильно меня поняли… я совсем не это имел в виду… совсем не это, - всплеснул руками Сертий, - ничуть не сомневаюсь, что Компания очень тщательно выбирала кандидатуру на этот пост. Очень тщательно…
- Конечно. Меня утвердил сам генеральный директор в Новом Аврелианке. Он сказал, что я наиболее подходящий из претендентов.
Сертий окинул Гая оценивающим взглядом.
- Несомненно генеральный директор очень разумный и предусмотрительный человек. И весьма экономный…
Гай откинулся на спинку. Судя по звукам и вдрагиванию экипажа, они должны были вот-вот отправиться.
- Да – спросил он у собеседника, - а что случилось с моим предшественником? Я слышал он внезапно умер. Вы его знали?
- Конечно же знал. Острог – небольшой город. Все всех знают. И уж тем более все знали старину Аллия. Очень жизнерадостный был человек. Прекрасный рассказчик. Знал массу историй. К сожалению… кхм… зачастую недостаточно благочестивых и нравоучительных. А иногда даже очень… кхм… недостаточно благочестивых.
- А что с ним случилось? Вы в курсе?
- Я? Несомненно. Ведь мне приходится готовить всех горожан, когда наступает их время. И Аллия тоже… да.
- Так как он умер? От чего.
- Умер как умер. Обычное дело. От пули. Трёх пуль. Беднягу застрелили. Из револьвера. В упор. В голову. М-да. Я вам говорил, что мне пришлось… м-да.
Птепс сокрушённо покачал головой.
- Набег туземцев? – Гай нервно поёжился.
- Нет. Что вы. В наших краях их почти что и нет. Не то, что в горах. Острог-на-Альвазе очень спокойное место. Мирное. Даже цивилизованное. Именно. Цивилизованное.
Он замолчал. Дилижанс тронулся.
Не выдержав молчания, Гай спросил.
- Альваза это река?
Сертий кивнул.
- А почему она так называется? Это что-то значит?
- По-каламберийски это значит «река». Просто река. Ну точнее река будет ал-вадджо. Но шемеканцы все страшно шепелявят. Поэтому говорят «альвадза».
