В следующей сцене отчитывают Носэ, а одноклассники над ним потешаются. Их смех глухой зыбью катится по классу. Оглянувшись, Носэ замечает, что у его одноклассников звериные морды, они скалятся. Медведь, тигр, кабан, волк, гиена. Стоп-кадр.
– Почему все они – звери?
– Не знаю.
– Знакомые среди них есть?
– Среди зверей у меня нет знакомых. Разве только медведь чем-то похож на одного директора фирмы-конкурента.
– Как его зовут? – Паприка записывала все, что говорил Носэ.
– Сэгава. Но с ним у меня никогда не было проблем.
– Обычно перед пробуждением появляются те, кто проблем не вызывает. Представляете, если там объявится по-настоящему проблемный человек? Мигом проснетесь, не так ли?
– Вот как? Выходит, Скэнобу здесь особо ни при чем. Не сочтите за самоуверенность.
– Вы действительно уверены в себе, к тому же вы шишка.
– Что, шишки тоже страдают от невроза?
– Этого я не знаю.- Паприка нажала на кнопку. Новая сцена.
Похороны. Фотография мужчины средних лет, вся в цветах. Женщина в траурной одежде повернулась к Носэ и на что-то жалуется. Она молодая и красивая, чем-то напоминает Паприку.
– Кто эта женщина? – Паприка остановила кадр.
– Жена сотрудника по фамилии Намба, но я ни разу с ней не встречался.
– Хорошо. Эта женщина на кого-нибудь похожа?
– Не знаю. Хотя, если подумать… вроде бы – на тебя.
– А кто человек на фотографии?
– Это и есть Намба.
– Значит, он умер?
– Этот малый на самом деле полон сил. Видел его сегодня днем.
– Он тоже против вас?
– Как раз наоборот! Он наш начальник секции, ключевая фигура всего проекта.
– Ваш подчиненный?
– Да, но не только. Он и коллега, и помощник, а когда требуется – и оппонент.
Паприка нажала на кнопку. На мониторе лишь промелькнула траурная колонна, и кадр оборвался.
– Да, в этот момент я проснулся. Знаешь только при виде траурной процессии я осознал, что Намба мертв. И в шоке проснулся.
Паприка еще дважды пересмотрела этот короткий сон.
– Давайте, я сварю вам кофе – посидим, попьем в той комнате, – наконец сказала она и поднялась. Выглядела девушка усталой.
Носэ не возражал. Они вернулись в гостиную. Панорама Синдзюку даже глубоко за полночь оставалась великолепной.
– Дневной осадок глубокий? – поинтересовалась Паприка, выставляя на стол сервиз.
– Что такое «дневной осадок»?
– По Фрейду – остаток дневных впечатлений.
– В смысле – фирма, Скэнобу, Намба?
Паприка налила в чашку Носэ «Блю Маунтин» со сноровкой химика, переливающего остаток раствора из колбы в другую емкость.
– Вы говорили, что учитель родного языка часто измывался над вами.
– Да.
– Причем упомянули дважды. В таком случае обычно не говорят «измывался».
– Ну, раз обычно не говорят, тогда, скажем так, он часто ругал меня. Наверное, я сказал «измывался», памятуя, как на работе ко мне относится Скэнобу.
– Вы хотите сказать, этот Скэнобу измывается над вами?
У Носэ вырвался стон:
– О чем ты? Совсем нет. Нужно было сказать: "Я стараюсь постоять за себя«.- Бурая жидкость, растекаясь по телу, согревала Носэ.- Хороший кофе.
Паприка о чем-то глубоко задумалась и, не выпуская чашку из рук, безмолвно разглядывала ночной пейзаж.
– Знаешь, что я думаю? – спросил Носэ.
– Что?
– В детстве я нарочно отвечал учителю неверно, хоть и знал правильный ответ. Такую же тактику я, похоже, применяю и теперь на работе, чтобы Скэнобу ошибался. Это и дневной осадок, и в то же время так я проявляю свое над Скэнобу превосходство.
– Вот оно что,- чуть улыбнувшись, кивнула Паприка.- Тогда рассказывайте. Говорите все, что приходит на ум.
– Почему умер Намба, я не знаю. Опять-таки – почему возникла его жена, которую я и в глаза-то ни разу не видел?
– Появление незнакомой женщины во сне мужчины Юнг называет «анима».
– Что это?
– Женское начало в мужчине. Появление мужчины во сне женщины – «анимус».
– Но она была так похожа на тебя.
Паприка впервые покраснела и даже несколько растерялась.
– Просто вы приняли свое первое впечатление обо мне за «анима». Ведь это впечатление – даже не дневной осадок.
– Если представить,- тут Носэ ненароком скользнул взглядом по Паприке,- что «анима» – я сам или мой внутренний идеал женщины, то сон – опасение моего женского начала за жизнь Намбы?
