— Спенсер Трейси выглядел как очень толстый и богатый актер, изображающий бедного рыбака.
Как-то Эрнест выразил желание посмотреть телевизионные фильмы, для которых я сделал сценарии по его повестям и рассказам. Я устроил демонстрацию по кабельному телевидению. Один из них — «Мир Ника Адамса» — Эрнесту очень понравился. Мне тоже казалось, что это наиболее удачная экранизация. Она была сделана по семи рассказам о Нике Адамсе и прекрасно снята режиссером Робертом Миллиганом. После просмотра в студии Эрнест сказал:
— Ну что ж, Хотч, тебе удалось рассказать эту историю на экране так же здорово, как мне — на бумаге.
Так я получил лучший комплимент в моей жизни. Мне повезло, что Эрнесту никогда не приходило в голову посмотреть не получавшийся с самого начала съемок фильм «Игрок, сестра и радио». Больше всего Хемингуэю нравился трехчасовой «По ком звонит колокол», который я делал для телестудии «Плейхауз». В главных ролях там снимались Джейсон Робардс, Мария Шелл, Эли Валлах и Морин Степлтон. Правда, Эрнест считал, что я должен был включить в сценарий больше материала о националистах.
— Тебе удалось выразить дух этих людей, их характеры, их истинную сущность, и это самое ценное. Ты видел фильм, снятый для большого экрана? Эта сцена любви между Купером и Ингрид, когда он даже не может снять пальто? Чертовски трудно заниматься любовью в пальто и в спальном мешке! И Ингрид, в элегантном платье и со всеми этими локонами, — она выглядит как Элизабет Арден, одетая от «Аберкромби и Фитч».
К магазинам Эрнест относился так же, как к походам в кино. Несколько дней он как мог оттягивал тур по магазинам, а когда наконец попадал в какой-нибудь торговый центр, делал совершенно безумные покупки. Нигде его врожденная скромность не проявлялась так ярко, как в торговом зале. Один лишь взгляд продавца ввергал Эрнеста в страшное смущение. Он готов был купить первую же вещь, которую ему предлагали, и скорее исчезнуть из магазина. Единственным исключением был магазин «Аберкромби и Фитч», особенно оружейный и обувной отделы. Но уже в отделе одежды продавцу приходилось держать Хемингуэя за рукав куртки, чтобы тот не сбежал и купил себе хоть что-нибудь.
В одежде Эрнест был чрезвычайно скромен — у него была своего рода униформа: кожаные мокасины, кепка с козырьком, кожаный ремень с надписью «Бог с нами» на пряжке — этот ремень, снятый с убитого немца, стал в некотором роде для Хемингуэя талисманом. Пояс был великоват, но Эрнест никогда не расставался с ним и носил со всеми брюками. У него был один приличный пиджак, пошитый специально для него в Гонконге, две пары брюк, одна пара ботинок и ничего из нижнего белья. Однажды я пошел с ним в магазин «Марк Кросс» на Пятой авеню покупать сумку. Продавец показал нам огромную сумку, в которой легко помещались целых десять костюмов. Стоила она триста долларов.
— Знаешь, купил бы эту сумку, — сказал Эрнест, — но девять костюмов — не могу.
Впрочем, вернемся назад, в тот октябрьский день 1949 года, когда Эрнест приехал в отель «Шерри-Незерланд» с рукописью романа «За рекой, в тени деревьев». Утром Герберт Майер, ставший главным редактором «Космо» после ухода нашего доброго друга Артура Гордона, вызвал меня к себе в кабинет и сказал, что 85 тысяч долларов за роман — невероятно большая сумма и я должен сообщить мистеру Хемингуэю, что журнал заплатит ему только 50 тысяч. Я, конечно, с возмущением отказался — ведь все уже было договорено и решено, и предложил Майеру устроить встречу с Хемингуэем, чтобы тот сам объяснил писателю свое решение. Тогда Майер, после некоторых раздумий, согласился оставить все как есть, а я отправился в «Шерри-Незерланд» за рукописью.
Номер Хемингуэя уже был вполне обжит. В гостиной на столе стояли два серебряных ведерка со льдом, в каждом — по бутылке вина, а также огромная банка белужьей икры, поднос с тостами, две тарелки — с тонко порезанным луком и с ломтиками лимона, блюдо с копченой семгой и высокая ваза с двумя желтыми розами. За столом сидели Марлен Дитрих, Мэри Хемингуэй, Джигги Вертель, Чарлз Скрибнер и Джордж Браун. Тут же — Лилиан Росс из «Нью-Йоркера» со стенографическим блокнотом на коленях. Джигги Вертель, бывшая жена Бадда Шульберга, была в это время замужем за Питером Вертелем. Джигги, старая приятельница Хемингуэев, собиралась отправиться с ними в плавание на «Иль-де-Франс». Джордж Браун был одним из самых верных и близких друзей Эрнеста. Их дружба началась еще во времена занятий в спортзале Браунов, где когда-то собиралась боксерская элита Нью-Йорка. Эрнест всегда говорил, что Джордж знает о боксе больше, чем все тренеры Нью-Йорка, вместе взятые. Лилиан Росс делала стенографические записи для очерка об Эрнесте (он должен был появиться в «Нью-Йоркере»).
