Ночью выпала роса. Её жемчужная россыпь покрывала землю сказочным узором. В утренней тиши пересвистывались невидимые глазу пичуги. Как давно она могла вот так лежать, наблюдая чудеса окружающего ее мира? Сто лет, двести. Позабылись, потускнели воспоминания детства и юности. Их ценность с годами поблекла, сменившись тревогами и нуждами взросления. Завертелось. Закружилось в вихре поисков, коротких стычек и скрытности.
Отвлекшись, Паола вытащила руку из-под одеяла, чтобы коснуться замершей росинки. Серебристая вода скатилась по пальцу на траву и исчезла, впитанная землей. Всё проходит, и всё, как ни странно, поглощается землей. Недаром ей поклонялись племена, живущие в лесах древних континентов. Это наше последнее пристанище, вдруг с ясностью осознала она. И сама, испугавшись своих мыслей, вскочила, тут же скорчившись от боли.
– Ты бы так не скакала, – сказал Тарвин, оторвавшись от созерцания угасшего костра. – Рана едва начала затягиваться. Не стоит её бередить.
– Как скажешь, мой новый лучший друг, – с усмешкой, больше напоминавшей оскал, произнесла Паола. – Но еще лучше, рассчитайся со мной своим знанием.
Камлок пожал плечами и сел поближе к костру, сделав приглашающий жест:
– Несколько лет назад по империи пронёсся слушок в среде любителей древностей. О том, что некто очень интересуется артефактами времён Империи Ночи. Этот некто так и пожелал остаться инкогнито. Так вот, он платил совершенно баснословные суммы за разные занятные вещицы. Поэтому некоторые владельцы оных решили взвинтить цены до совершенно заоблачных. И вот незадача, некоторые из них скоропостижно перешли в лучший мир, лишившись своих сокровищ.
– Ну и что, – попыталась пожать плечами Паола, хотя сказанное Тарвином вызвало у неё неподдельный интерес. – Всякое случается. Людям свойственно умирать по случаю и без.
– Не в этом «случае». Один мой, скажем так, осведомитель, предупредил меня, что несчастные глупцы были обескровлены. Их шеи, несмотря на общее состояние, несли следы двух клыков. Ни о чем не говорит?!
Паола лишь пожала плечами с деланным равнодушием. Подумаешь, два клыка. Но камлока с толку это не сбило.
– Вскоре после этого ко мне в лавку зашёл один такой «покупатель». Дело было под закрытие. На улице темень. Но мою маленькую хитрость он обошёл так же изящно, как и ты. Капюшона не снимал, говорил мало. Словно боялся, что я по акценту или выговору определю, откуда он заявился. Я ему честно признался, что вещиц древней империи у меня нет. Он поверил и ушел. Но перед уходом спросил, не хочу ли я заработать. А потом сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Если вдруг у меня появится такая вещь или информация о ней, я сообщу ему. За вознаграждение. Отказа он бы не принял, я понял это сразу. Вообще, он напугал меня тогда до икоты. Было в нем что-то такое, – Тарвин пошевелил пальцами в воздухе. – Что-то зловещее. Ты бы поняла.
Паола кивнула. Аура устрашения вырабатывалась у всех представителей её расы неосознанно. Особенно после Падения. Те, кто не принял правил новой для них жизни, часто специально раздували в себе это свойство. Камлок тем временем продолжал:
– Так вот, этот милый гость оставил мне адрес, куда следует отправлять голубей, в случае, если я разживусь подобной вещицей, – Тарвин протянул ей сложенный в несколько раз лист бумаги.
– Еще один вопрос. Откуда ты узнал о Камне Ночи?
– Это простой вопрос, – усмехнулся камлок. – Вы даже представить не могли, что те полуживотные, которыми вы считали людей, могут создавать научные труды и проводить исследования. В магистратских библиотеках достаточно книг для увлеченных натур, вроде меня. А ведь я не одинок в своем интересе. И у всех знаний есть особенность – они, независимо от желаний автора и властей, разлетаются с попутными ветрами по всему свету. И нужен только стимул и желание их найти. Вот так.
Тарвин подбросил в костер ветку, и она весело затрещала, выпуская на свободу искры. Они сидели в полной тишине. Один – отвлеченно помешивая веточкой в золе, другая – сосредоточенно вчитываясь в строки на бумаге.
