— Ну, отродье Нергала, — проворчал он, — и на что ты годишься? Жрать шадизарских стражников? Так я не из их своры!
— Мм-рай… мр-рр — жалобно раздалось в ответ.
Конан ухмыльнулся, сунул добычу в мешок, завязал его, поднял меч и возвратился к своему коньку.
— Что, приятель, сдурел со страха? Правду говорят, страшнее кошки зверя нет… Отвезу Шиламу в подарок! Пусть давит крыс в его хибаре, а при случае и стражников! — Он тряхнул перед мордой коня мешком, огляделся и в задумчивости добавил: — Ночь пришла, ворота уже заперты, а у меня пропала охота лазить по стенам, даже чтоб поглядеть на Зарру. Нергал с ней, Заррой! Давай-ка устроимся где-нибудь тут… подождем рассвета…
Конан свел коня с дороги, расседлал, расстелил на земле попону и улегся на ней.
Спать… Ему очень хотелось спать.
* * *
Перед рассветом он открыл глаза. Свежий утренний ветерок уже гулял в предместьях Шадизара, ночь растворялась в сиянии зари, и небо, светлея, будто бы поднималось вверх и ожидало, когда солнце, светлый глаз Митры, поднимется из-за степного окоема.
Киммериец с наслаждением вдохнув чистый воздух, вскочил на ноги и зачерпнул с трав пригоршню росы. Но только он поднес ее к лицу, намереваясь то ли напиться, то ли умыться, как взгляд его упал на мешок. Он как-то странно увеличился, раздулся, и Конан замер в недоумении. Может, все вчерашнее приснилось ему? Может, он все-таки прихватил кое-что из сундуков в храмовом подземелье?
Мягко ступая, он подошел к мешку, пнул его легонько, в надежде услышать сладостный звон золота, но вместо этого из мешка донеслось нежное урчание, и мешок зашевелился, как живой. Конан разочарованно хмыкнул, встал на колени и развязал веревку.
Он не подал вида, хотя весьма удивился, наблюдая, как из мешка высунулись сначала белые гибкие ручки, потом показалась грива черных шелковистых волос… через несколько мгновений перед молодым киммерийцем предстала красивая, невысокая и хрупкая на вид девушка. Она была нагой и казалась совсем не страшной; на губах ее играла робкая улыбка. От внимательного и жадного взгляда Конана не ускользнуло ничего: ни ее тонкий, но сильный стан, ни маленькие упругие груди с розовыми сосками, ни затаенный блеск изумрудных кошачьих глаз.
— Клянусь Кромом, — пробурчал он. — Клянусь Кромом, ты и есть та самая зверюга!
— Была, — поправила девушка. — Теперь уже нет. Теперь я Эмея! А ты кто?
— Конан. Из Киммерии.
— Не слышала о такой земле, — девушка покачала головкой, разглядывая огромную фигуру варвара. — Мир велик! и в нем встречаются всякие люди… Одни меня сгубили, а ты меня спас.
— Спас тебя? — ухмыльнулся Конан. — Скорее, я спас кого-то от тебя, красотка. Прошлым вечером ты, сколько я помню, в помощи не нуждалась.
— Нуждалась. Боги видят, как нуждалась!
— Ну, коли теперь не нуждаешься, то отдай-ка мне вот это, — киммериец протянул руку и коснулся краденного амулета, висевшего на нежной шее девушки. Золотой диск тускло посверкивал как раз между ее грудей.
Эмея отшатнулась. Улыбка ее на миг исчезла, она прижала ладошкой талисман и умоляюще посмотрела на варвара.
— Прошу тебя, Конан из Киммерии, не отбирай у меня это! Не отбирай! Я все тебе объясню!
— Объясни, — согласился Конан, усаживаясь на землю. Если нет ни мяса, ни вина, так можно послушать какую-нибудь байку. В благодарность за спасение!
Изумрудные глаза Эмеи блеснули.
— Я могу отблагодарить тебя не только байками… — вдруг шепнула она.
— И что ты можешь мне дать? — насмешливо поинтересовался Конан.
Эмея зарделась и опустила взгляд.
— Хмм… — пробурчал Конан после некоторого раздумья и принялся стаскивать куртку. — Ты красивее Зарры! — сообщил он. — И ты, клянусь Кромом, знаешь, как надо благодарить мужчину!
…Спустя некоторое время киммериец выпустил девушку из крепких объятий. Щеки его разгорелись, синие глаза пылали, а про боль в пояснице он уже и не вспоминал.
— Да, ты умеешь благодарить мужчин, — довольно буркнул он. Правда, Нергал меня побери, не могу взять в толк, чем я тебе удружил, красотка.
— Чем? — Эмея удивилась. — Ты сделал меня человеком!
— Ты что же, не человек? — Конан быстро сел, и рука его непроизвольно потянулась к мечу.
