За три-четыре месяца оружие, закупленное через Тюфекчиева в Париже, было перевезено без единого провала.
Рассказывая о транспортировке литературы, а потом оружия из-за границы в Россию, не могу не вспомнить добрым словом рабочих-дружинников Сестрорецкого завода, братьев Николая и Василия Емельяновых, Тимофея Поваляева, Александра Матвеева, Дмитрия Васильева и других сестрорецких рабочих, которые были нашими неоценимыми помощниками.
Летом 1905 года сестрорецкие рабочие-большевики И. Емельянов и И. Анисимов вместе со своими товарищами переправляли оружие и динамит в Россию через границу морем. Под видом рыбаков они шли на лодках, груженных оружием, десятки верст, мимо пограничных катеров. Не раз наши отважные транспортеры попадали в очень трудное положение, им угрожали военно-полевой суд, каторга, а то и смертная казнь, но они проявляли исключительное мужество при выполнении своего революционного долга.
Очень важно было иметь на трассе, через которую шло оружие, надежные перевалочные базы и склады. Такими тайными базами и складами служили для нас квартиры многих сестрорецких оружейников, живших в самом Сестрорецке, а также в Разливе, Тарховке и на других станциях Финляндской железной дороги.
На всю жизнь сохранились у меня самые лучшие воспоминания о бесстрашных сестрорецких рабочих - наших надежных транспортерах.
* * *
Организуя переправку оружия из-за границы в Россию, зимой 1905-1906 года я много времени проводил в Гельсингфорсе. Почти всё оружие, которое мы приобретали за границей, шло в Россию через Стокгольм тем же путем, каким поступала несколько ранее нелегальная литература. И в транспортировке оружия оказывали нам большую помощь наши финские друзья.
Чтобы представить себе условия нашей работы в Гельсингфорсе в дни первой русской революции, надо знать обстановку, сложившуюся в Финляндии к тому времени.
В XIX столетии Финляндия пользовалась известными "свободами", гарантированными законами. Собирался финляндский сейм. Финский язык был признан наравне со шведским государственным языком. В результате денежной реформы, проведенной в шестидесятые годы, Финляндия получила собственную валюту. В средней и высшей школе проводилось обучение на родном языке. Создавались финляндские национальные войска.
В конце прошлого века царизм повел наступление на права Финляндии, начал осуществлять открытую русификаторскую политику, направленную на то, чтобы окончательно превратить Финляндию в бесправную окраину Российской империи. Манифест, изданный Николаем II в феврале 1899 года, уничтожал все "свободы", которые царизм ранее обещал хранить "в нерушимой и непреложной их силе и действии". Этот манифест устанавливал, что российские власти могут без согласия финляндского сейма издавать обязательные для Финляндии законы. Упразднялись самостоятельные финляндские воинские формирования. Царский сатрап генерал-губернатор Бобриков, получивший в 1903 году чрезвычайные полномочия, осуществлял политику террористической диктатуры. В Финляндии закрывались газеты, начались обыски, аресты, высылки за границу, даже ссылки в Сибирь.
В этих условиях финская буржуазная интеллигенция, студенчество, не говоря уже о рабочих, возлагали надежды на русскую революцию, всячески шли навстречу русским революционерам и помогали им всем, чем могли.
Мы, конечно, старались использовать эти настроения, чем и объясняется то, что у нас были связи в самых разнообразных кругах финского общества, с людьми самого различного социального положения. Большая заслуга в установлении этих связей принадлежит уже упоминавшемуся мною ранее Владимиру Мартыновичу Смирнову.
Еще в январе 1903 года Смирнов переехал из Петербурга на постоянное жительство в Финляндию. Он получил должность лектора русского языка в Гельсингфорсском университете, а позже-помощника библиотекаря русского отделения в университетской библиотеке.
Квартира Смирнова в Гельсингфорсе была одной из главных наших явок. К нему частенько приносили пакеты с закупленными мною браунингами. У Смирнова останавливались приезжавшие из-за границы транспортеры, обвитые бикфордовым шнуром. Мы условились с ним о терминологии для переписки, в том числе телеграфной, на случай очередного транспорта оружия. Динамит мы называли, например, "дядей", бомбу "тетей" и т. д. Что же касается литературы, то мы уже раньше окрестили ее "сестрой".
