Памяти Леонида Успенского - страница 5
В 2001 году в Париже вышла в свет книга американского православного монаха о. Симона Дулана «Открытие иконы, Жизнь в произведениях Леонида Успенского». Это прекрасное иллюстрированное издание я получил в дар от Лидии Александровны. Содержательное «Предисловие» к этой книге принадлежит давнему другу Леонида Александровича – митрополиту Сурожскому Антонию. В этом предисловии – глубокое понимание его личности и иконописного наследия:
«В житии одного древнего монаха рассказывается о том, как три человека пришли к отшельнику, знаменитому своей мудростью. Двое из них задавали ему вопросы, на которые до этого никто не мог ответить, третий мочал. После беседы старец спросил того, кто молчал: «Брат, почему ты не задал никакого вопроса?». «Мне было достаточно смотреть на тебя!» – ответил этот человек. Успенский был немногословен, для общения с ним достаточно было одного его присутствия. Я встретил его впервые, когда мне было 17 лет. Впоследствии мы были рядом друг с другом вплоть до моего отъезда из Франции 35-летним священником. За все эти годы мы не сказали друг другу ни слова; мы присутствовали один для другого, общаясь в тишине и молитве во время богослужений, в которых мы принимали участие. Мы не делали попытки сблизиться; мы были там вместе в присутствии Бога – встречая нашего Господа, в нем мы встречались друг с другом. Что меня больше всего поражало в Успенском – это его спокойная сосредоточенность. Он не отстранялся от вас и не захватывал вашего внутреннего пространства. Абсолютное спокойствие, без аффектации, – вот что приходит на память, когда я думаю о нем. И вы можете прочесть все это в его иконах. Для него икона была не эстетическим творчеством, но видением, в линиях и красках божественного мира, и она проницала, захватывала и преображала падший мир. Лишь глубоко погружаясь в тишину созерцания, можно войти в духовный мир Успенского, который находил свое выражение средствами «мира сего», в падшей и искупленной вере, погруженной во мрак и в то же время проникнутой светом Божиим».
В 2001 году в Париже была опубликована на французском языке тоже подробно иллюстрированная книга «Иконография церкви Трех Святителей и творчество Леонида Успенского и инока Григория (Круга)» – коллективный труд группы исследователей во главе с ученицей Леонида Александровича Эмилией Ван Таак.
О своих приездах в Россию Леонид Александрович говорил: «Приехали домой». «Дома» ему чудесно помогали даже стены. Так долго и безуспешно лечился он на последние деньги у французских врачей от тяжелой язвы желудка. В Москве же обратился за консультацией к здешней знаменитости – доктору Покровскому, личному врачу престарелого патриарха Алексия I, и тот бесплатно и навсегда вылечил его за три недели. В России Успенский общался с множеством самых разных людей. Со многими состоял в деловой и дружеской переписке, нередко весьма обширной и длительной. Прежде всего, это были люди из среды церковной. Всех не перечислить, но в его архиве хранятся письма нескольких его друзей – архиереев безупречной репутации: архиепископов Волгоградского Пимена (Хмелевского), Вологодского – Михаила (Чуба), Рижского и Латвийского Леонида (Полякова). Здесь же и послания митрополита Ленинградского Антония (Мельникова), с которым у Успенского были довольно сложные отношения. Содержательна деловая переписка с ответственным секретарем «Журнала Московской Патриархии» Анатолием Васильевичем Ведерниковым и его главным редактором архиепископом Волоколамским Питиримом (Нечаевым). Его долгая переписка и личное общение с академиком Борисом Викторовичем Раушенбахом во многом способствовала переходу этого выдающегося ученого из протестантизма в Православие. Трудно назвать хотя бы одного из сколько-нибудь заметных тогдашних исследователей древнерусского искусства, с которым Успенский не имел бы творческих и личных контактов. Будучи прекрасным реставратором темперной живописи, он плодотворно общался и с советскими коллегами, работавшими в этой области.
