Послышался сухой треск. Провод, перегоревший в одном из зажимов, рванулся в мою сторону, обвился вокруг руки...
Отскочить я не успел... Последнее, что я запомнил, - это яркая лампа над входом, которая вдруг стремительно начала расти, превращаясь в ослепительный диск. Диск плыл к моей голове, плавил мозг, испуская огненные кольца. Падения я уже не ощутил.
* * *
Солнца я не видел. Оно было там, высоко в небе, скрытое от меня сплошным зеленым ковром из густой листвы, ветвей и переплетенных лиан. Однако каждая моя клеточка воспринимала солнечный свет. Казалось, лучи прожгли мою кожу и добрались до нервов. Я чувствовал животный, необоримый страх - страх перед светилом.
"Постой! - вдруг обожгла меня мысль. - Какое солнце? Что это за зелень? Откуда здесь деревья?! Где я?!" Я пытался приподнять голову, руку, но не мог пошевелить даже мизинцем. Я не владел своим телом! Тут мне вспомнилась "Малютка", возня с источником, вахтер, лампа, сильный удар.
Быть может, я нахожусь на операционном столе под наркозом и этот тропический лес грезится мне во сне?
Внезапно мое тело - помимо моей воли! - поднялось с земли... Не буду описывать растерянности, изумления, отчаяния, охвативших меня при этом. Я увидел свое тело. Мускулистое, обнаженное, оно было покрыто густой бурой шерсткой. Ступни ног были узкими, я едва удерживал равновесие. Собственно, это были не ноги, а косматые лапы с плоскими загнутыми когтями.
Я стоял на обрывистом берегу какой-то быстрой речушки. Вокруг пышно расстилался невообразимый растительный мир: высокие сочные стебли с ярко-зелеными гигантскими листьями, кусты, похожие на гигантские папоротники, красные и желтые цветы величиною с зонтик. Почва была покрыта густой и жесткой травой. Повсюду перебегали какие-то мохнатые жуки, по сравнению с которыми скорпионы и каракурты показались бы божьими коровками. И на всем лежала тень - густая, плотная тень от зеленого ковра наверху, сквозь который все равно проникали страшные невидимые лучи...
Медленно я побрел вдоль берега реки, где тень была как будто гуще.
...Нет, слова "я побрел" не совсем верные. Побрела обезьяна, а я был всего лишь свидетелем ее продвижения. Внезапно я почувствовал резкую боль - в ногу обезьяны впилась острая колючка. Обезьяна опустилась в траву и принялась вытаскивать колючку... я чуть было не сказал пальцами. Нет! Она протянула к колючке неуклюжую растопыренную пятерню с когтями, желтыми и сточенными. Когти больно скребли кожу вокруг колючки, не в силах ухватить ее. Наконец обезьяна нагнула голову и, вцепившись в колючку желтыми зубами, вырвала ее из ноги вместе с клоком шерсти.
Пока обезьяна занималась этим важным делом, я лихорадочно строил гипотезы, чтобы хоть как-то объяснить происшедшее. Галлюцинация, сон, бред - эти предположения я отбросил сразу же. Слишком реален, осязаем был мир, раскинувшийся передо мной. Наконец я пришел к заключению, которым был вынужден удовлетвориться.
По всей видимости, я погиб, попав под высокое напряжение, мой мозг извлекли из тела и поместили в холодильную камеру, где он пролежал много десятков лет. Затем его вновь активизировали, и сейчас я участвую в каком-то научном эксперименте, цели которого узнаю несколько позднее...
Не очень толковое предположение, но зато я успокоился и даже начал анализировать свое состояние.
Итак, мой разум находится в теле обезьяны, предположительно первобытной обезьяны. Обезьяна жила своей жизнью. Между моим сознанием и ее дремучим неповоротливым мозгом существовала односторонняя связь - я чувствовал то же, что и она: боль, жару, страх, влагу, голод. Я воспринимал каждое ее движение, любое побуждение. Она же и не догадывалась о моем присутствии. Напряги я всю свою волю - я не мог бы заставить ее даже почесаться. Я был только зрителем, зрителем какого-то непонятного мне спектакля.
Поэтому, наверное, лучше всего продолжать повествование от третьего лица. И только когда потребуется что-либо объяснить, в разговор буду вмешиваться я.
Итак, обезьяна шла вдоль берега реки. Движения ее были неуверенными и робкими. Ее тяготил страх - оказаться на освещенном солнцем пространстве.
