– А это твоя монетка. – Арнульф протянул девочке серебряный полугрош, а затем, повозившись в мешке, прибавил к нему медовый пряник-лошадку. – А вот и твой подарок. Ведь ты весь год была хорошей девочкой. Я это знаю. Все сороки в лесу об этом говорят.
– Спасибо, добрый Арнульф. Дай тебе Бог легкого пути и хороших торгов.
– Спасибо и тебе. А теперь беги. И смотри, не потеряй монетку. Отдай ее сразу же маме. Счастливого Рождества!
Девочка, крепко сжав в маленькой ладошке серебро, поклонилась и побежала в сторону черневших между соснами домиков. Пробежав с десяток шагов, она остановилась и весело крикнула:
– Счастливого Рождества вам, добрые люди!
Затем помахала рукой и продолжила свой путь.
Купец перебрал в руках вожжи и хлестнул концом по лошадиному заду. Та вздрогнула и потянула повозку. Повернув голову к своему попутчику, Арнульф мягко произнес:
– Какая славная девочка. Просто ангел. Она и тебя назвала добрым человеком. – Всадник промолчал, и купец после паузы продолжил:
– А ведь горько подумать, сколько несчастья эта девочка принесла своей матери…
– Что ты говоришь, купец? – Гудо слегка повернул голову и внимательно посмотрел на попутчика.
– Правильнее сказать, не сама девочка, а ее рождение. Много зла на этой грешной земле. И много страданий приходится вынести хорошим людям из-за негодяев, что живут с сатанинским сердцем. А ведь Адела, мать этой девочки, – чистейшей души женщина. И труженица великая. А какая красавица! Только нет ей счастья. Растоптал ее жизнь проклятый наемник, навеки загубил. Тогда таких по нашим краям много проходило. Они шли в нормандские земли под знамена Эдуарда. Вот тогда-то один из этих подонков и надругался над Аделой, в то время совсем еще девочкой. Мало того, дьявол опять его принес, и он опять терзал ее тело и рвал душу. Его схватили и отправили к епископу в жуткое подземелье. А вот что с ним дальше было, не знаю. Говорят, что хозяин-дьявол не оставил свое исчадие без покровительства. Жив он или нет, не знает никто. Но многие думают, что он еще прилетит на дьявольских крыльях, чтобы утащить несчастную женщину и свою дочь Грету на шабаш ведьм, где напьется ее крови и съест маленькое сердце. Вот поэтому красавицу Аделу обходят стороной, а с ее дочерью запрещают играть детям. Но в чем же вина ребенка? Глупые люди. Вот только отец Еромин добр к этим несчастным. Да еще лесничий из Черного леса. Тот даже глаза прикрывает, позволяя девочке собирать хворост в лесу. Так и стоит она днями на дороге. Иногда покупают у нее хворост. Особенно те, кто знает печальную историю ее матери. Но не местные. Те все ждут, когда дьявол снова появится на их головы. Все ждут беду от маленькой девочки.
– Так это дочь того наемника? – с надрывом спросил всадник.
– Точно, его. Больше мужчин Адела и не знала. Да и какой мужчина захочет взять в жены женщину, которая дважды была под наемником и родила от него дочь? И при этом такую красавицу. Хотя, говорят, тот был уродливее самого уродливого демона. Так что красота девочки тоже от дьявола.
Всадник остановил коня и, медленно выговаривая слова, попросил:
– Остановись. Покажи свои товары.
* * *
– Где вы, мой добрый господин? Где вы? Позови его, Грета. Твой голос звонче…
– Где вы, добрый господин? Мы хотим поблагодарить вас за великую щедрость и узнать ваше имя. Мы будем молиться за вашу светлую душу…
Гудо чувствовал, как горячие слезы струятся из глаз, наполняя ушные раковины. Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в рыхлую подушку.
Да, он плакал. Плакал во сне. Плакал первый раз в жизни. Но разве это были слезы из глаз? Нет, это были капли горести и страданий, выдавливаемые тем, что еще можно было назвать душой.
Душа сжималась и раздвигалась, давила на сердце, а потом резко освобождала его. И этот главный телесный мускул повисал в пустоте на тоненькой нити, что зовется самой жизнью. Не будучи уверенным в том, что эта нить сейчас не оборвется, сердце звало на помощь невероятной болью и страхом.
Было предрассветное время. В крошечное окошко проникал уже посеревший свет. За стенами домика палача гулял злой ветер. Очаг погас еще с вечера, но Гудо не ощущал холода. Его тело пылало жаром. Да еще эта пульсирующая боль в сердце.
