— Пойдем, — холодно отозвался тот, и, не дожидаясь каких-либо действий от Темного Падишаха, зашагал дальше по коридору.
Старый демон, подозрительно прищурившись, последовал за проводником.
— Я его нашел здесь, — Храхи-Агам кивнул в сторону узкого проема в стене. — Видимо, демонесса пришла рожать именно сюда; здесь он и остался.
Гарок-Харотеп-Коген протиснулся в дверное отверстие. Его пристальный взгляд медленно прошелся по потолку, сполз на черные от копоти стены и, наткнувшись на жалкие останки недоеденной жертвы, пробежался по полу. Нос глубоко вдохнул почти испарившийся остаточный запах жизни, расставляя по полочкам свежеполученную порцию информации.
— Отчаянье… одиночество… уныние… — прошептал Темный Падишах, смакуя новые сведения. Запах жизни Наргха дал ему много нового, открыл запертые двери непонимания, правда, ведущие к еще более глобальным загадкам.
— Что ты сказал? — поинтересовался Храхи-Агам, без особого интереса наблюдая за старым демоном.
— Чувства…
— Что?
— Чувства, не подвластные нам, демонам…
— Что это значит? — уродливая морда надзирателя приобрела глупый вид.
— Он испытывал… другие чувства…
— Хм… и что?
— Я не знаю… пока, — не сразу ответил Гарок-Харотеп-Коген.
Темный Падишах повернулся к архидемону, в его глазах блестела загадочная задумчивость. Казалось, что старый демон упорно ищет ответ на какой-то издревле мучавший его вопрос. И ответ этот близок, буквально вертится перед глазами, готовясь прыгнуть в руки, но все равно он недоступен… недоступен по каким-то неясным причинам.
— Где та демонесса, что породила его? — снова обратился Гарок-Харотеп-Коген к рогатому здоровяку.
— Да откуда ж мне знать?! — в нетерпении воскликнул Храхи-Агам. — Они приходят, рожают и уходят, не оповещая меня… Если хочешь, определи по запаху…
— Не надо давать мне глупых советов, Храхи-Агам, — бесстрастно вымолвил Темный Падишах.
— Не надо задавать глупых вопросов! — парировал рогатый бугай.
— Что? — вдруг взъярился старый демон.
Сильные пальцы в мгновение ока вцепились в массивное горло надзирателя, мощный толчок прижал тяжелое тело к стене. Неизвестно откуда взявшийся хвост стеганул по бедру, хищное жвало угрожающе застыло перед лицом — во время битвы Гарок-Харотеп-Коген всегда задействовал свое потайное орудие — гибкий хвост со смертоносным наконечником.
— Никогда!.. Слышишь? Никогда не перечь мне! — прошипел Темный Падишах, пронзая и буквально сжигая ненавистным взглядом нерадивого подопечного.
Храхи-Агам оторопело пялился на взбесившегося демона не в силах произнести и слова. В глубине сознания рождалась жуткая ненависть, правда, изрядно притупляемая страхом.
Гарок-Харотеп-Коген еще несколько ужасно долгих мгновений пронзал взглядом архидемона, но вскоре его хватка ослабла, пальцы отпустили толстую шею, и хвост незаметно юркнул вниз, исчезая в потайных недрах демонического туловища. Ярость, что подобно молнии, блестела в безумном исступлении в глазах Темного Падишаха, сменилась уже привычной задумчивостью.
Старый демон, еще раз смерив надзирателя проницательным взглядом, развернулся и не спеша зашагал к выходу.
* * *
Проспал Наргх чуть больше четырех дней. Пробудившись, он ощутил необычайный прилив сил и привычно досаждающий голод. Понимая, что в пещере пищи не найти, он вышел наружу.
Стоял теплый безоблачный день. Трава, в изобилии покрытая свежей влагой, ясно говорила о том, что не так давно опять прошел сильный дождь.
Демон, чуть прикрывая ладонью глаза от злых лучей, огляделся по сторонам и принюхался. Повсюду оставалось все по-прежнему — однотонно и безжизненно.
На короткий миг Наргху почудилось, что он чует жизнь, но как-то слабо, едва различимо. Впрочем, чувства не обманывали. За эти дни, что он проспал в пещере, его обоняние успело расширить прежние возможности. Отдых не прошел даром! Теперь Наргх мог учуять жизнь на чуть большем расстоянии, чем прежде.
Неподвижно постояв на месте какое-то время, демон повернулся к входу пещеры и с трепетом посмотрел в ее темную глубину. Ему она нравилась. Холодный мрак напоминал о мире, где он родился и должен был жить и радоваться… таком родном и таком далеком мире.
