Он бросился к Маритимо.
— Синьор, не можете ли вы сказать, нет ли в гавани судна, идущего в Неаполь в самом скором времени?
При этом Максим положил золотую монету на стол.
Маритимо стал поспешно перебирать бумаги, лежавшие на столе и висевшие на стенах.
— На завтрашнее утро, синьор, готовится большой генуэзский корабль, идущий из Смирны в Геную, с заходом в Неаполь и другие гавани; а в полдень, флорентийская галера с шерстью идет в Пизу и зайдет на пути в Неаполь.
— Это не скоро, — нетерпеливо перебил Максим; — может быть будут на пути через Бриндизи, с малой в нем остановкой?
— Может быть, синьор, но на это положиться нельзя, водная стихия не всегда покорна. Здесь ожидается венецианское судно с шелком для перегрузки в Неаполь и корабль из Фессалоник, но их до сих пор нет.
— Это ужасно, в такую минуту ждать, да еще генуэзца, они ходят как черепахи!..
— Зато основательно, — заметил Маритимо, очевидно, генуэзец.
— Как досадно, синьор, — вмешался слуга, слышавший их разговор, — час назад ушел корабль в Рим; на нем ехало семейство деспота морейского Фомы Палеолога. Бедные детки, маленькая синьорина Зоя бегала здесь; говорят, наш святейший отец принимает в них участие… их встречал кардинал Виссарион… бедные дети!..
Но Максим его не слушал далее; он что-то обдумывал.
— А что, почтенный, — обратился он к служителю, — можно нагнать этот корабль?
— На крыльях, разве, почтенный синьор?
— Нет, на веслах и парусах…
— Не знаю, синьор, разве рыбаки, те как чайки.
— Вот тебе, приятель, — Максим сунул монету, — скорее иди, собери охотников. Десять флорентинов, если нагонят.
Тот мигом бросился.
«Вероятно у молодого синьора крупное коммерческое дело», — подумал про себя Маритимо, опуская в кошелек монету.
Служитель бегал по берегу, выкрикивая предложение. Рыбаки в нерешительности пожимали плечами, наконец, нашлось человек пять молодых; заработок был очень соблазнителен.
— Ну, давай нам твоего синьора, сию минуту будем готовы!
— Ну, Андрео, командуй, — обратились они к одному молодому рыбаку, особенно живому и решительному.
Собралась толпа любопытных.
— Ох вы, бедовые, — иронически говорил старый рыбак, — воротитесь вы назад, да не с десятью флоринами, а с большим срамом, да потерянным временем.
— А ты, дядя, тоже не прочь бы, да кости стары стали!
— Оно правда, — ворчал тот, — вам-то легче; если ветер будет мал, вы свой из головы повыпустите, потому что он там попусту гуляет.
Наконец появился Максим, за которым несли вещи. Толпа расступилась перед ним, с любопытством на него поглядывая.
Максим вошел в легкую лодку, она покачнулась.
— Трогай, друзья мои! — сказал он, перекрестясь. — Адио, синьоры! — крикнул Максим толпе, сняв шляпу.
Веселая улыбка играла на его добром лице.
— Удачи, красивый синьор! — крикнули с берега.
Рыбаки налегли на весла, сначала довольно тихо, но мерно, под команду Андрео. Парус вздулся, лодка дрогнула, так что стоявший Максим ухватился за мачту, и полетела в голубую даль беспредельного моря. С берега не расходились и смотрели вслед молодым рыбакам. На горизонте белел парус догоняемого корабля. В открытом море ветер стал сильней, весла мерно и быстро работали, с берега это представлялось взмахами крыльев. Максим Дука стоял; ему казалось, что так скорее пойдет лодка; его роскошные черные волосы развевались от ветра. Солнце палило, но он его не замечал; рыбаки были мокры, пот градом катился по лицу, но стереть его не было времени. Молодой Андрео сидел на руле. Корабль, между тем, стал виден яснее и яснее. Это был высокий, красивый корабль; он плавно и гордо рассекал волны. Наконец можно уже различать людей. Сердце Максима сильно билось. Видно даже, как оттуда смотрят с удивлением, гребцы выбиваются из сил и готовы бросить весла; уже слышно, как флаг св. Петра хлопает по мачте, то обвисая, то снова развертываясь и гуляя по ветру.
— На корабле спускают парус! — невольно вскрикнул Максим.
— Да, да! — с удивлением подтверждал Андрео.
— Что это значит?
Действительно, парус спускался, корабль замедлял ход.
До корабля уже было рукой подать.
— Ну, синьор, через пять минут вы будете взбираться на корабль.
