– Нелька, следи за кастрюлями! – прошептал я.
– Она втюрилась! С первого взгляда! – вдруг зашипел Рябушка из-под парты. Он захихикал совершенно по-человечьи.
– Простите, мне представляется совершенно невозможной любовь с первого взгляда, – вдруг сказал этот белобрысый воображала.
Сказал на драконьем языке. Ни фига себе! И откуда он такой взялся?
– Я не представился, – продолжал он, обращаясь к Рябу. – Теодор Вернер. А как зовут вас, уважаемый дракон?
– Рябуш Горыныч, – церемонно кивнул драконий ребёнок всеми тремя головами.
– А я верю в любовь с первого взгляда, – ни с того, ни с сего, заявила Нелька.
Новичок хотел что-то ответить, но внезапно окно заслонила какая-то тень.
– Мой обормот у вас? – пророкотал Горыныч, пытаясь разглядеть что-нибудь через стекло.
У него такой голосище, что мы прекрасно услышали его даже через двойную раму.
Рябушка выскочил из-под парты, промчался мимо резво отскочившего с его дороги Дормидонта, врезался в закрытую дверь, обеими лапами повернул ручку и вымелся из класса.
– Пап, ну чего ты так долго спишь? Мне скучно без тебя, – услышали мы его радостный вопль.
Я как-то не предполагал, что на моих уроках будет присутствовать малолетний дракон, – заявил ехидный Мастер зелий. – Придётся уточнить у директора мои должностные обязанности и список класса.
– Не надо, Наставник, – сразу заныла Нелька. – Он сам сюда просочился, мы и не видели, как.
– Сам просочился, сам залез именно под ваш стол, да ещё и ватрушкой сам угостился, – Дормидонт двумя пальцами поднял кусок недоеденной ватрушки, которую впопыхах выронил Рябушка возле двери. – Элениэль, чтобы это было в последний раз!
– Ага, – легко согласилась Нелька.
Дормидонт хорошо относился к ней, он говорил, что у Нельки огромный потенциал и как зельевара, и как целителя. Вот и прощал ей многое.
А на перемене Нелька, забыв про меня, принялась потчевать своим ягодным лукошком этого самого Теодора.
– Благодарю вас, Элениэль, – улыбался этот блондин. – Я никогда не пробовал эльфийскую еду. Очень любопытно.
Он режущим заклинанием разрезал пирог на несколько аккуратных кусков, и они с Нелькой принялись с удовольствием его уничтожать. Я только слюнки глотал.
Они сидели на подоконнике в коридоре и ворковали, как будто были знакомы сто лет. Эльфиечка прямо светилась от радости, её остренькие ушки шевелились, выдавая её волнение. Да и остальные девчонки благосклонно поглядывали на новичка. А наши парни начали потихоньку звереть.
– Чего он такой вежливый, аж противно, – бурчал Сашка.
– Он что, ко всем на «вы» будет обращаться? Если ко мне так обратится, я ему в глаз дам! – заявил здоровый, как лось, Костян, у которого в предках был великан.
После уроков я, как обычно, пошёл в наш зоопарк, чтобы поиграть с Рябушкой. Малыш возился в снегу вместе с немейским львёнком. Немейские львы растут и взрослеют очень долго. Наш львёнок был таких же размеров, как Ряб. Я уже хотел закидать их снежками, как вдруг увидел Нельку, которая, забыв про свои обязанности по воспитанию малолетнего дракона, шла к выходу по заснеженной алее школьного парка. Шла вместе с Теодором. Я догнал их.
– Нель, нас Ряб ждёт. Ты, что, забыла? – спросил я.
– Лекс, давай завтра. Мне что-то не хочется. Я… я замерзла, – неумело соврала она.
Замерзла она! Да девчонка в пять лет умела создавать сферу летнего воздуха вокруг нас обоих!
Галантный Теодор вмиг снял свою мантию и накинул её на эльфиечку. Сам он остался в одной рубашке.
– Ой, какая тёплая, – удивилась Нелли.
– Это мантия-всепогодка. Она автоматически подстраивается, чтобы человеку было комфортно. Конечно, стоит дорого, но она очень удобна.
Сам Теодор наколдовал вокруг себя сферу летнего воздуха. И правильно, температура была минус пятнадцать.
Я плёлся за ними и невольно слушал. Нелька болтала обо всём подряд – о том, как мы летали на Горыныче за яйцом, которое оставила для него его самка, о зельеварении и целительстве, на которых специализируется сама Нелли, о том, что у меня не получается преобразование больших предметов.
– Хочешь, я покажу тебе, как правильно делать? – обернулся ко мне Теодор.
