— Анри! — обрадовался я, вернувшись домой к Франческо спустя четыре часа, когда на дворе было глубоко за полночь. Уставший, потный, но довольный, я встретился с грустным графом, который мялся рядом с воротами, словно стеснялся войти внутрь.
— Витале, — обрадовался и он, поворачиваясь на мой голос.
— Откуда эта внезапная проснувшаяся скромность? — поинтересовался я у него, приглашая зайти вовнутрь, — где мой любимый бесшабашный рыцарь-епископ?
— Я наконец сегодня понял, почему Папа лишил меня этого сана, — с тяжёлым вздохом ответил он, — целый день, проведённый в церкви за обязанностями священника, позволил мне переосмыслить своё прежнее поведение.
— Анри, вот чего я не понимаю, так это того, чтобы граф! Аристократ в каком? Восьмом поколении?
— Девятом, — поправил он меня.
— Тем более. Так вот чтобы аристократ в девятом поколении, рвал траву и копался в земле, — припомнил я ему то занятие, за которым его застал при нашей встрече в Риме, — вот это у меня больше всего в голове не укладывается, чем твоё внезапное прозрение по поводу своего поведения.
— Я тебе уже говорил раньше Витале, — когда мы были одни, он обращался ко мне спокойнее и без Святейшества, — это всё из-за того, что я давно ношу в своём сердце.
— Да, но каждый раз ты уклоняешься от подробностей, сколько бы я ни просил тебя рассказать об этом, — я остановился и поманил его за собой в беседку. Там кликнул слуг и приказал принести нам чай, а также перекусить. Луна светила так ярко, что нам не понадобились свечи, чтобы продолжить разговор. Поэтому сначала заставив слугу, принёсшего напиток, выпить его, я подождал пару минут, посматривая за его состоянием, и затем показал Анри, что можем продолжить лёгкий перекус, а также разговор.
— Хорошо, — он тяжело вздохнул, поковырявшись ложкой в блюде с мясом, — но это не очень весёлая история.
— Анри, что ты как девица, — я покачал головой, — позволь это решать мне.
— В общем, в молодости я был весьма буйным подростком, — вместо ответа, он начал рассказ, — дрался как все, покрывал всех служанок подряд, презирал священников и превозносил личную силу.
— Пока всё в пределах нормы, — хмыкнул я.
— Да, вот только родители заставили жениться меня на соседской дочке, виконтессе Дижонской, которая как-то слишком быстро понесла от меня. Родившийся ребёнок был абсолютно на меня непохож, так что у меня, как ты понимаешь, закрались в голову вполне определённые основания подозревать то, что родители поучаствовали в какой-то афере, поскольку уж слишком стремительная была свадьба, а также подсовывание мне в постель данной девицы.
— Похоже одного чайника нам будет мало, — понял я, позвав слугу, чтобы принёс ещё, — продолжай, становится интересно.
Он хмыкнул, но дождавшись слуги, долившего напиток, отпил, и только после этого продолжил.
— Опросив своих друзей, я довольно быстро выяснил, что девица была не совсем девицей, а фавориткой нашего короля, к которой он охладел вскоре после того как увидел, как её живот стал стремительно набирать размер. Поэтому он попросил моего отца, с которым был весьма близок, устроить так, чтобы виконтесса была довольна своей судьбой. Что папенька и сделал, подсунув ей меня.
— Почему своего сына? — изумился я, — не мог найти кого попроще?
— Девица как ты помнишь уже была беременна, но боясь гнева короля тщательно это скрывала, — вздохнул он, — так что, как он мне сказал, всё нужно было делать очень быстро, пока это не стало достоянием общественности.
— Что он получил за это? — поинтересовался я у него.
— Больше земли, выше должность при дворе, — Анри пожал плечами, — мне какое было до этого дело.
— Судя по тому, как ты начинаешь хмуриться, именно дальше, всё пошло не по плану родителей, — заметил я и на лице рыцаря появились суровые морщины.
