– Разве мы революционеры?
– И еще… – Амос повысил голос, не давая Джиму уйти от темы. – Тебя не то гложет. Мы с тобой оба это знаем.
Ответить Джим не успел, потому что по общекорабельной связи вдруг прогремел голос Алекса:
– Эй, все. Я тут подумал… Как насчет маленького собрания? В камбузе? Если можете. Гм… Спасибо.
Амос прищурился на клапан, повертел перед глазами и напоследок обтер тряпкой. И вставил обратно в зажим.
– А на место установить не надо?
– Не-а, – ответил Амос. – На месте пока запасной.
– Тогда надо бы сходить послушать, что там у Алекса.
– Что-то ему понадобилось, но, прежде чем попросить, он еще несколько минут будет извиняться.
– Да, конечно, – признал Джим. – Просто интересно, что у него за вопрос.
Будь они под тягой, Алекс бы расхаживал по камбузу. Тереза пришла раньше них – парила у стены, не касаясь ее. Она скрестила руки на груди, губы стянуты, подбородок временами вздрагивает, девочка меняется в лице. Спроси его кто, Джим бы сказал, что она увлеченно беседует сама с собой, а остальных почти не замечает. Амос занял место у стола, закрепился магнитными подошвами, чтобы руки были свободны для Ондатры. Собака блаженствовала, видя почти всю стаю в сборе.
Наоми вошла последней и, взяв себе грушу чая, кивнула Алексу: можно начинать.
– Так вот, – заговорил Алекс. – Про Кита с Рохи все уже слышали, да?
– Что-то ты вроде бы говорил, – мягко поддразнил его Джим.
Алекс улыбнулся шутке.
– Так вот, я посчитал, и выходит, что малыш уже родился. Ну, я знаю, что забот у нас полон рот. И дела все очень важные. И рискованные. Будь это обычный контракт, я бы на такое не подписался. Только этот контракт обычным никогда не был.
Амос почти неслышно вздохнул. Но Алекс услышал, и Джиму было заметно, как его старый пилот мысленно вычеркнул несколько минут речи, не относящиеся к делу.
– Связь опасна и для него, и для нас, а все-таки очень хотелось бы… послать мальчику сообщение, понимаете? И, может, получить снимок внука. Я не знаю, что у нас впереди и чего захочет от нас подполье. Если нельзя… Просто я не мог не спросить. Понимаете, если все-таки как-нибудь можно, а я бы не…
Джим, обернувшись к Наоми, вопросительно вздернул подбородок. Она отхлебнула из груши.
– Пришлось бы сунуть нос в систему Сол, – ответила она. – Оттуда можно связаться по лучу через надежный транслятор.
– Нам сейчас до любых врат одинаково далеко, – сказал Джим. – То есть мы только вид делали, что работаем по контракту. Даже если Лакония держит в системе свои силы, там проще всего затеряться в потоке движения. Сол несколько веков копила корабли и инфраструктуру, мы там сольемся с фоном. Не то что в Аркадии или в Фархоуме – там бы мы оказались на виду.
– Риска там больше, – сказал Алекс, но это он просто хотел дать понять, что не обидится на отказ.
Джим, Наоми и Амос довольно с ним пролетали, чтобы не сомневаться: это правда. Он бы не рассердился, просто загрустил. А если им все равно умирать, почему бы не попытать счастья?
– Думаю, надо рискнуть, – сказал Джим.
– Я надеялась, что мы подбросим Терезу до школы и направимся в Фирдо, – возразила Наоми.
– Врата Сол тут рядом, – ответил ей Джим. – Короткий рывок. Если прямо в кольце никто не сторожит, проскочим за кольцо и тут же переворотом уйдем обратно.
Амос почесал себе шею.
– Воды мы на Кроносе взяли достаточно. Реакторная масса не вопрос. А время можно нагнать, если подольше держать ускорение по пути к Новому Египту и обратно. Неплохо бы пополнить топливные пеллеты и восстановители воздуха, но такой маленький крюк роли не играет.
– Ладно, – сдалась Наоми. – В Солнечные врата на минутку, только чтобы связаться с Китом, а потом к Новому Египту. Дозаправимся на Фирдо.
– Тебя такое устроит, Кроха? – спросил Амос.
Тереза выдернула себя из тех мест, где пребывала. На глазах у нее блестела пленка слез. Не слишком толстая, но заметная.
– Да. Хорошо. Да.
Алекс просто растаял от облегчения. И заговорил глухим, неверным голосом:
– Спасибо вам. Правда. Если бы нельзя, я бы пережил, но… Просто спасибо, и все.
– Семья – это важно, – сказала Наоми, и Джим не взялся бы судить, которое из тысячи возможных значений этих слов было у нее на уме сейчас.
