– Не хочу обидеть, но гнусными делами вы занимались.
– Я задумывалась, как это… выглядело бы у человека. Вроде сна, но не сон. Это как быть частью идеи, не умещающейся в одной голове. Быть частью мозга такой величины и сложности, что он уже не человеческий. Он состоит из человеческих, но сам – нет. Так же как мы – не нейроны и не клетки.
– Вы все еще считаете это насилием в интимной сфере?
– О, да. – В тихом голосе Ахмади звучала непререкаемая убежденность. – Да.
Танака взяла со стола ладонник. На экране висел список дюжины препаратов с дозировками и предостережениями. «Не принимать на голодный желудок». «При появлении сыпи прекратить прием». «Нежелательно при беременности». Она пришлепнула ладонник к запястью и убрала в карман две оставшиеся таблетки.
– Это распространяется, – сказала Ахмади. – Не только у тех, кто оказался с вами в пространстве колец.
Это расходится как эпидемия.
– Знаю.
– Как оно умудряется это проделывать?
Танака встала. Ахмади показалась ей меньше ростом, чем на первом приеме. И лицо стало мягче. И восхищавшийся ею голос – тот, которому она напоминала жену, не звучал. Был занят другим. Или заглушен лекарством.
– Не знаю как, – ответила Танака. – Но постараюсь узнать.
– А как это прекратить?
– И это я тоже выясню, – сказала она и вышла.
В коридоре, направляясь к аптеке, перегнала список обоим десантникам.
– Берем то, что у них найдется. И все, что понадобится для синтезирования новых на «Дерехо».
– Откуда нам знать, что понадобится?
– Потрясите фармацевта, – сказала Танака.
Времени ушло больше, чем ей бы хотелось, зато и набрали много. Пришлось взять большие голубые мешки, в которых хранили личные вещи пациентов. Уходили нагруженные, будто обошли большой торговый центр. Один из докторов – маленький, круглолицый, с жидкой бородкой – до самого хаба бежал за ними, огорченно всплескивая руками. Танака обошлась с ним любезно: сделала вид, что не замечает.
Лифт подошел через несколько секунд. Пока его ждали, один из сопровождающих откашлялся:
– Прямо в док, сэр?
– Да, – кивнула Танака и тут же спохватилась: – Нет, погодите.
Лифт уже звякнул. Она открыла один мешок, нашла в нем знакомую упаковку таблеток.
– Поезжайте. Встретимся на корабле.
– Вы уверены, сэр?
– Ступайте.
Она не стала проверять, исполнено ли приказание. Если на «Дерехо» нашелся бы такой дурак, что ослушался бы ее сейчас, такого и беречь не стоило. Она тихо вернулась в ординаторскую. На сей раз там было больше народу. На нее уставились как на опасного зверя. И правильно.
Ахмади сидела на том самом месте, где Танака ее оставила, и чашке свежего чая уделяла не больше внимания, чем прежней. Она медленно обернулась, когда Танака тронула ее за плечо. Танака положила рядом с ее чашкой упаковку таблеток. Ахмади накрыла ее рукой.
– Сделаю все возможное, – сказала Танака.
Алекс не сразу обратил внимание на шум потасовки.
Тому было несколько причин: он сидел в кабине «Росинанта», а шумели в шлюзе; он отбыл долгую трудовую смену и от усталости стал несколько рассеян; он смотрел один из любимых ретронуарных фильмов, и детектив в исполнении Шин Джун Парка как раз выслеживал таинственную женщину – Анну Рил – в ночном клубе Титана. Через несколько минут ему предстояло наткнуться на труп полицейского, а примерно через час узнать, что таинственная незнакомка – его дочь. Алекс не в первый раз смотрел этот фильм. Знал наизусть. Пересматривая старое, он всегда успокаивался. Спокойнее жить, когда знаешь, что будет дальше.
Он не понял, что зацепило внимание, просто гомон в клубе зазвучал как-то не так. Он остановил запись. Шин Джун Парк замер, прикрыв глаза и приоткрыв рот, не успев заказать себе выпивку. Теперь Алекс слышал только гудение вентиляции «Роси» и собственный пульс. И вздрогнул, когда до него донесся следующий вопль. Орала разъяренная девочка. Слов он не различал, но явно ничего хорошего.
Отстегнувшись, он через рубку подтянулся к лифту. Девочка завопила снова, еще громче и яростнее. Алекс уловил только прозвучавшее посреди фразы ругательство. А потом грохнуло так, что обшивка несколько секунд гудела от отдачи.
