Утром он вскочил за три минуты до того, как сработал будильник, и попытался вспомнить, что же его разбудило. Он тер виски, голова была тяжелой, но почему-то помнил только деревянный дом и себя, спящего на кровати, кто-то трясет его за плечо и говорит просыпаться, кто-то, кого он хорошо знает во сне, но кого не встречал в жизни. Будильник противно запищал. Кир еще раз потер виски, прогоняя боль. И стал натягивать куртку. Он чувствовал непогоду, через две недели начнется месяц дождей. И все утонет в разлагающийся кислоте, которая будет повсюду. Все будут в полиэтиленовых плащах, на ботинки будут надеты самодельные бахилы, иначе уже через неделю даже самые прочные армейские ботинки расползаться по швам. И так целый месяц, свинцовое небо над головой и вода точно такого же цвета. Уже десять лет она не прозрачная и пахнет металлом. Надев перявязь с мечем, он вышел из комнаты и запер дверь, потом, немного подумав, просунул ключ под дверь Алисы. Так, на всякий пожарный случай. Но если он не вернется, она сможет забрать то, что ему уже не нужно, а ей пригодится. Да и Олег давно положил глаз на его коллекцию ножей. «Прощайте», — сказал он тихо и пошел к выходу. Как жаль, что человек не способен предвидеть события, иногда он может доверится предчувствию, но не увидеть яркой картинки. Как жаль.
Дорога была разбитой и старой, трава давно проросла сквозь трещины в асфальте, иногда выламывая целые куски дорожного полотна. Ей были нипочем ядовитые воды, не важно, в земле ли они или льются с неба. Вся флора становилась только сильнее. Даже деревья росли быстрее. Там, где десять лет назад было болотце, теперь густой осинник, причем такой, как будто ему не десять, а все тридцать лет. БРДМ2 (бронированная разведывательная машина прозванная в армии Бардак) то и дело попадала в глубокие колдобины, Змий, который в этот момент ругался насчет хренового водителя, прикусил язык и теперь к всеобщему удовольствию молчал, иногда сглатывая кровь. Даже этой машине было тяжело идти по такому бездорожью. Грузовики, которые отмахали не одну тысячу километров по дорогам России и Европы, грозили рассыпаться, поэтому скорость передвижения была не больше пятидесяти километров в час. Но даже при ней Змий прикусил язык, а Николай набил большую шишку. Кир пока отделался сравнительно легко, слегка ударившись плечом. Но Скифа не радовала природа. Сердце наполняла тоска. Трасса раньше была оживленная и на ней стояло множество маленьких городков и поселков. Теперь все это было брошено, зарастало травой и кустарником. Растительность расправлялась с плодами цивилизации на удивление быстро, руша крепкие каменные здания, не получавшие заботу и уход человека. Глядя на все это, капитан понимал: бой проигран, и оплот всего лишь тень и пыль, которую унесет ветер нового мира. Какой он будет, увидит ли он его или судьба сжалится и капитан закроет свои глаза раньше, чем падет последний Оплот.
— Чего задумался? — спросил Николай, внимательно наблюдая за Киром.
— Думаю, что мы занимаемся совершенно бесполезным и бессмысленным делом. Посмотри вокруг, мы обречены. Пройдет несколько месяцев или лет, не важно, и оплот станет таким же. — Как раз в этот момент они проезжали небольшую деревню, домов в десять. Но Кир с трудом разглядел в сгнивших заросших бурьяном холмах остатки домов.
— Да грустно, — согласился Николай, — но, может, это не конец.
Кир оглянулся на инквизитора. Тот не лез в разговор но внимательно слушал. И Кир знал, что он припомнит ему каждое слово, если доведется вернуться.
— Нет, Коля, это конец, — решительно сказал он. — Это бой обреченных, без единого шанса. Мы уже мертвы, как и все, что было создано людьми. Просто еще не поняли этого. И если тебе мало примеров вокруг, то скоро ты увидишь наше будущее. Если нам, конечно, удастся добраться до цели нашего путешествия. Там было пятнадцать тысяч человек, и оплот погиб за час. Нас же всего десять тысяч, значит, сорок минут.
— Какой идиот поставил этого депрессивного мудака командиром? — сглотнув кровь, поинтересовался Змий.
