– Я буду ставить против рыжего, – буркнул Ладья.
– А я... – начал было Андрей, но Анна закрыла ему рот ладонью.
А мы будем ставить против вас, Ладья. Но только ставить.
Пруссы наступали сомкнутым строем – они ухитрились выстроить этот самый строй, хотя на арену их вышло всего двенадцать человек. Пруссы славились групповым боем, поэтому основной задачей карел было расцепить стальной прямоугольник. Командовал пруссами высокий светловолосый парень со шрамом на левой щеке. Отдавая приказ, он показывал мечом направление, и вся дюжина, как единый организм, тут же разворачивалась.
Смотрелось это жутковато. Можно было себе представить, каково это для карел, которые рассыпались по арене, пытаясь убежать от стальной «черепахи», ощетинившейся мечами. Каждый из пруссов был укрыт тяжелой броней, в шлеме и с кожаным с металлическими пластинками щитом. Карелы, напротив, вооружения почти не имели – легкие луки с охотничьими стрелами, предназначенными для волка, не для человека, длинные дубинки, многие даже не обточены – настоящие, чуть искривленные древесные стволы, да пригоршня голышей – метательных камней, которыми кидаются и дети на улицах. У некоторых были топоры и ножи, но не у каждого.
Сценарий назывался «Нападение отряда на деревню».
Самой деревни, разумеется, не было – так, обозначили домики на заднем плане, а карел, предполагалось, застали врасплох. Но было их зато почти в три раза больше.
Ширококостные, кряжистые, не слишком поворотливые, карелы казались плохо приспособленными для игры в догонялки. Пруссы действовали решительно и быстро – отсекая участок арены, устремлялись туда, стараясь хотя бы краем захватить, зацепить разбегавшихся мужиков, и иногда это получалось. Карелами командовал круглолицый здоровяк, быстро махавший руками, но слушались его плохо. Несколько раз подряд «черепаха» зацепила край сдвигавшихся «охотников», четверо из которых остались лежать на арене, а пятый смог вырваться из страшного кольца, зажимая разрубленную кисть, но только потому, что товарищи прикрыли его длинными дубинами. Стрелы скользили по броне, почти не нанося латникам урона, а на легкие уколы и удары голышей пруссы не обращали внимания. Вот одного из немцев зацепили дубинами сразу трое карел, но «черепаха» тут же развернулась, меняя край, карелы брызнули в стороны, а слегка помятый латник вернулся в строй. И тут же ещё один из «охотников» попал в смертную западню – отступать на арене было неудобно, атакующий отряд лучше видел пространство. Парень со шрамом, прусс, показал движение назад, строй быстро попятился, и лучник, проскочивший за спины латников, оказался притерт к трибунам, бросил лук, попытался прокатиться в песке у самых ног крайнего мечника, но наткнулся на сталь, дернулся и замер. Кровь смешалась с золотым песком. Ещё несколько минут такого боя, и численное превосходство «охотников» окончательно сойдет на нет, подумал Тарас, и тогда пруссы просто вырубят оставшихся. Видимо, поняв это, круглолицый начальник мужиков заорал дурным голосом, привлекая внимание своей разношёрстной команды, и обеими руками показал на левый фланг пруссов, после чего и сам во главе общей свалки ринулся на этот край. Мечники сместились, уводя из-под удара крыло – очень трудно атаковать укрытый щитами строй, – и результатом истерической атаки стало ещё три трупа нападавших.
– Все-таки эту гадость надо запретить. – Голос Варвары был брезглив и трезв, несмотря на выпитый сбитень.
– А кто только что с трибуны орал? Типа выпусти ему кишки?
– Я такого не кричала.
– А что ты кричала?
– Я кричала: давай или держись. Я хотела, чтобы тот мальчик живой остался.
– Какой мальчик?
– Молоденький карел, что в конце против двоих дрался.
Никита почесал затылок.
– Там вообще было без шансов. А ты осторожней с ней, Тарас. Как бы она не ушла к тому мальчику.
– Типун тебе на язык, дурень. Ты точно перебрал сегодня.
– А что?
– Тому парнишке голову снесли, вот что.
– Ох ты. – Никита, сразу протрезвев, зашептал отговоры сброса. Даже случайная фраза в таком пробое могла повредить.
– Вот видишь. – Варвара была настроена категорически. – Одни неприятности.
