– Вы ошиблись... – Тарас сонно брякнул клювом об стол, не потрудившись проверить правильность прищелка, и через мгновение уже снова спал. Но не тут-то было. «Соловей» снова затоковал неродными трелями.
– Здесь нет Борислава... – так же сонно сказал Тарик, демонстрируя недюжинное терпение.
– Кто там свисток хватает? Мне нужен Борислав!
Школяр шмякнул клювом о стол, рискуя сломать хрупкую птицу, и упал на кровать в полной отключке. Рядом проснулась Варя.
Снова пошел вызов. Тарас зарылся в подушку, и клюв повернула девушка.
– Я слушаю.
– Кто это? – беспардонно поинтересовались на той стороне.
– Это Варвара. Кто вам нужен?
– Варька? Что ты там делаешь, почему крупу не сортируешь? Найди мне Борислава, живо!
Тарас выхватил птицу у девушки.
– Да, я на месте. – Его голос был полон решимости действовать.
– Пересчитай на складе мешки с крупой и всё готовь к отгрузке! И проезд на зельцкабины закажи!
– Понял, будет сделано. – Тарас разъединил связь. – Надо настройку поменять, этот лось меня доконает.
Рядом покатывалась со смеху Варька. Школяр сладко зевнул, деликатно отвернувшись к стенке, затем снова повернулся к подруге и, окончательно проснувшись, потянулся к её плечу.
– Что, Варя, не спится?
Та оценивающе на него посмотрела, пытаясь сообразить, спится ей или не спится, потом всё же решила, что партнер подходящий.
– Ну ладно, охальник, подкатывай. Что у нас в ночной программе?
– Не, я не понял. А о чем это мы думали? Или о ком?
Варя закатила хитрые глаза.
– Мы думали, что жаль. Жаль, где-то запропастился лапушка Борислав.
– Эй, ты... Где тут хороший постоялый двор? – Грач по-хозяйски свистнул, ускоряя движение грибника. У тропинки, выходящей к дороге, остались две большие корзины.
– Митрофанов самый лучший... – Селянин посмотрел на обоих всадников. – Вам только Митрофанов и подойдёт.
– Я понял, ты покажи, куда ехать.
– На развилке направо и ещё почти версту. Там высокий дом, не ошибётесь.
На пальцах седого мужика, перебиравшего грибы, налипла чёрная корка. Лизо брезгливо передернулся.
– Червей сортируешь, дед? Скоро и они до тебя доберутся.
– Всему своё время, недобрый человек.
– Как ты меня назвал, обмылок?
– Вы меня слышали.
Грач и Лизо переглянулись. Лизо крутнул пальцами – и мужика повело: левое плечо сгорбилось, выворачивая руку и лопатку, но страха в глазах не появилось.
– Ты что себе позволяешь, смерд?
Старик, покряхтывая, улыбнулся. Лизо остановил движение руки.
– И чему это ты скалишься? – Грач тронул поводья, подъехав к мужичку вплотную. Тот по-прежнему улыбался, не пытаясь отвести взгляд. Выцветшие глаза были спокойны. – Ты считаешь, мы недостаточно хороши? – валч чуть-чуть повысил голос.
Селянин ответил тем же ровным тоном:
– Волк не плох и не хорош. Но он опасен.
– Волк бывает голоден, – усмехнулся Лизо.
– Волк не ест грибов, – спокойно ответил мужичок.
Всадники переглянулись.
– Ладно, дед. Ступай к своим корзинкам.
Седой мужик кивнул, будто и не сомневался в подобном исходе разговора.
– Приятно встретить такую силу, – сообщил он валчам. Повернулся и пошел перебирать грибы.
Грач, хмыкнув, посмотрел на Лизо.
– Он ещё и последнее слово за собой оставил. Ты никак его пожалел?
Лизо покачал головой, с удовольствием глядя на старика.
– Жалость унизительна. Этому человеку жалость не нужна. Он слаб, но высок духом.
– Хорошо выглядишь, цветный.
Никита был доволен. Приятно, наверное, совершить такое дело, подумал Тарас. Реально жизнь спас. Освободившееся от проклятия тело как будто напевало, тихо позванивая. Отходняк называется. Он пожал протянутую руку, затем притянул цветного к себе, и они обнялись.
– Пойдешь сегодня на бои? – Никита выжидающе осклабился.
Вопрос был почти риторическим. Тарас пропустил бои всего однажды, и то потому, что, загуляв, проспал. Лучшее в городе зрелище стоило посмотреть. Вопрос был скорее предложением пойти вместе. Альтернативой выступала Варька, в отдельной компании с которой школяр последнее время посещал стадион. Пойти всем вместе... Нажремся же к вечеру, лицемерно забеспокоился Тарас, предвкушая попойку. Надо бы лекции подогнать – отстал за последнюю неделю, и вообще... Коллоквиум скоро... Вопрошавший Никита успел удивленно приподнять бровь, но Тарас всё же кивнул, соглашаясь. Осторожность последних дней переросла в некоторую заторможенность.
