— Куда мы направимся теперь, Эстравен?
— В зависимости от того, куда вы сами захотите пойти, господин Аи. И от того, сколько вы сможете пройти.
— Надо идти на запад К побережью. Это километров сорок отсюда.
— А потом что?
— Заливы вскоре замерзнут, если уже не замерзли. В любом случае зимой ни один корабль в открытое море не выйдет. Стало быть, придется спрятаться и ждать до следующей весны, когда большие грузовые суда вновь поплывут в Ситх и Перунтер. Но ни одно не поплывет в Кархайд — если эмбарго на торговлю не будет отменено. Насчет судна — надо еще подумать. У меня, как назло, совсем нет денег…
— А если в другую сторону?
— Тогда Кархайд. Путешествие по суше.
— Далековато!. Тысячи полторы километров, не меньше?
— По дороге — да. Только дороги теперь не для нас. Остановит первый же Инспектор. Остается единственный приемлемый путь: на север по горным тропам, потом на восток через Гобрин и вниз к границе у залива Гутен.
— Через Гобрин? Вы имеете в виду сам Ледник?
Он кивнул.
— Это ведь невозможно зимой?
— Полагаю, что так; но если повезет, а везение хорошо при любом путешествии… Вообще-то идти через Ледник лучше именно зимой. Понимаете, небо над ним в это время обычно ясное, так что там даже теплее, поскольку лед отражает солнечные лучи; бури же как бы отодвинуты к самым границам Великих Льдов. Отсюда, между прочим, все эти легенды о тихом месте в сердце пурги… Возможно, это было бы нам на руку. А больше надеяться не на что.
— Значит, вы серьезно намереваетесь..
— Иначе не имело бы смысла вытаскивать вас с Фермы Пулефен.
Он все еще вел себя очень сдержанно, казался уязвленным и мрачным. Вчерашний ночной разговор потряс нас обоих.
— Насколько я понимаю, вы считаете, что пересечь Ледник зимой — это меньший риск, чем ждать тут до весны, чтобы сесть на корабль?
Он кивнул и лаконично пояснил:
— Там, во льдах, мы будем одни.
Я некоторое время обдумывал его слова.
— Надеюсь, вы приняли во внимание мою неприспособленность к здешним условиям? Я не настолько «морозоустойчив», как вы, даже сравнивать нечего. И довольно плохой лыжник. К тому же и состояние у меня не ахти, хотя мне уже значительно лучше.
Он снова кивнул.
— Я считаю, что нам стоит попробовать, — сказал он с той абсолютной простотой, которую я так долго принимал за ироничность.
— Хорошо.
Он взглянул на меня и допил свой орш. Этот напиток вполне мог сойти за чай; орш варят из поджаренных зерен особой морозоустойчивой пшеницы; получается коричневый кисло-сладкий напиток, богатый витаминами А и С, сахарозой и весьма приятным тонизирующим веществом типа лобелина. Там, где на планете Гетен нет пива, всегда есть орш; там же, где нет ни пива, ни орша, нет и людей.
— Это будет непросто, — сказал он, поставив чашку на пол. — Очень непросто. Если не повезет, нам не выбраться.
— Лучше уж умереть там, во Льдах, чем в Помойке, из которой вы меня вытащили.
Он отрезал пару ломтиков сушеного хлебного яблока, предложил мне и сам тоже стал задумчиво жевать.
— Нам понадобится еще еда, — сказал он.
— А что будет, если мы доберемся до Кархайда?.. Я имею в виду — с вами? Вы ведь все еще считаетесь изгнанником.
Он глянул на меня своими темными глазами — глазами выдры.
— Да. Видимо, мне лучше будет остаться по эту сторону.
— А когда в Оргорейне обнаружат, что именно вы помогли их пленнику бежать?.
— Чего уж тут обнаруживать. — Он слабо улыбнулся и сказал: — Прежде всего нам необходимо перебраться через Ледник.
Я не выдержал:
— Послушайте, Эстравен, вы, пожалуйста, простите меня за то, что я сказал вчера…
— Нусутх. — Он встал, все еще что-то жуя, надел свой хайэб, плащ, теплые башмаки и, словно выдра, скользнул наружу, в щель самоуплотняющейся войлочной двери. Потом снова просунул голову внутрь: — Я, может быть, вернусь довольно поздно или даже завтра. Вы тут продержитесь без меня?
— Конечно.
— Хорошо.
И исчез. Я никогда не встречал человека, который бы столь полно и мгновенно умел перестраиваться в изменившихся условиях, как Эстравен. Я поправлялся и почти готов был двинуться в путь; он же как раз вышел из состояния танген; и едва это стало ему ясно, как он уже был
