Коммандос, разделившись по двое, заняли свои места в байдарках, а когда стемнело, выплыли на середину реки, отдавшись затем на волю ее быстрого течения.
– Прямо как в туристическом походе по родным местам, – услышал Американец голос с соседней байдарки, который принадлежал рядовому Джеку Фросу по прозвищу Нож.
– За это я и обожаю нашу службу, – ответил рядовой Сэм Брокман по прозвищу Архимед – напарник Ножа.
– Хватит трепаться! – негромко прорычал Американец. Сам же при этом обеспокоено подумал: «Прав Нож, что-то уж больно все тихо и спокойно, прямо как на увеселительной прогулке. Это очень подозрительно!»
Без каких-либо происшествий боевые пловцы продвигались в течение нескольких часов, покрыв довольно значительное расстояние до нужной им цели. И все это время в голове Скотта неотвязно прокручивалась одна и та же мысль: «Не может быть такого покоя и тишины на войне. Так не бывает!..» Но так было! Жизнь дикой африканской реки привела бы в восторг настоящих ценителей матери-природы. Вот только для Американца и его «дьяволов» эти красоты были безразличны. Они могли восприниматься ими только как носители потенциальной угрозы. В любой момент из зарослей экзотической растительности могли грянуть смертельные пулеметные очереди, а гиппопотамы и крокодилы, вольготно плескавшиеся на мелководье, – наброситься на утлые суденышки, чтобы раздавить, уничтожить незваных гостей. При подобном настрое вряд ли можно испытать чувство слишком большого удовольствия от единения с природой. Да и какое уж тут единение, когда смерть следит за каждым твоим шагом?
Ближе к закату солнца лейтенант повернул нос своей байдарки, плывшей впереди других, в сторону берега. «Хватит испытывать судьбу, – сказал он самому себе. – Вполне возможно, что мы можем быть обнаружены с наблюдательных пунктов противника. Дальше пора двигаться в подводном положении».
Выбравшись на берег в месте, скрытом от чужих глаз буйной растительностью, боевые пловцы разобрали байдарки, сложили их в чехлы и затопили в воде под берегом, привязав к ним тяжелые камни вместо балласта.
– Привал, – распорядился командир группы. – Нож и Архимед заступают в караул. Нечего было трепаться не по делу. Остальным можно подзаправиться. Здесь мы дождемся сумерек и двинемся дальше.
Перекусив брикетами прессованной ветчины и галетами из «диверсионного пайка», Американец прилег на землю, убедившись сначала, что никакая ядовитая тварь не потревожит его покой. Недалеко от него расположились на отдых Бык и Француз, а чуть поодаль – остальные коммандос. Сержант Хантор что-то доказывал Французу, но тот только хихикал в ответ и повторял одно и тоже слово: «Брехня!»
«О чем это твердит Бык?» – спросил себя Американец и стал прислушиваться к его речам внимательнее.
– Я тебе точно говорю! – твердил Бык. – Его зовут Роберт Уайт. Он американец. Именно он может отрезать тебе дурную голову и пришить ее кому-нибудь другому, у кого даже такой дурной головы нет.
– Брехня! – снова отмахнулся Француз.
– Не веришь? Ну и дурак. Недавно он пересадил голову мартышке. И та все еще жива. Правда, у нее оказалось парализованным все тело. Но она может видеть и даже укусила за руку одного из ассистентов Уайта, который забыл почесать ей попку...
– Брехня!
– Ты кретин, Француз! Слушай сюда! Уайт готов заплатить бешеные деньги тому, кто согласится быть прооперированным. Почему бы тебе, Француз, не предложить ему себя, любимого. Попроси его заменить тебе глупую башку на голову какого-нибудь высоколобого лауреата Нобелевской премии...
– Брехня!
– Ну, ты и дурак!
«Что это вдруг Бык заговорил загадками? – насторожился Американец. – Несет что-то несусветное об отрезанных головах... Стоп! А может, он видел, как я прикончил мистера Засранца? Это может представлять для меня определенную опасность. Впрочем, нам всем еще надо умудриться остаться в живых и вернуться на базу. Возможно, что до этого счастливого момента кто-то из нас и не доживет...»
Когда начало темнеть, пловцы облачились в гидрокостюмы и, разбившись на боевые пары, продолжили свой путь вниз по течению. Двигались они в основном в подводном положении, используя дыхательные трубки для экономии ресурса баллонов аквалангов, которые должны были им еще пригодиться у моста и при отходе.
