После этого случая история неизменно повторялась. Так или иначе худое, тщедушное тело Фостера почти всегда вставало на пути Фенвика к успеху. Он был причиной всех его неудач.
Все это стало самым настоящим наваждением для Фенвика. Он спрятался от жизни где-то среди английских озер, без друзей, без соседей и почти без денег. Теперь у него было достаточно времени подумать и причинах своих бед. Да, он был неудачником, но это была не его вина. Ведь не мог же Фенвик мешать самому себе, с его-то талантом и умом? В этом были виноваты современная жизнь с ее низкой культурой, сплошной бардак, который был везде, и, наконец, Фостер! Фенвик всегда надеялся, что тот будет держаться от него подальше. Он даже не представлял, что стал бы делать, появись Фостер на пороге его дома. И вот однажды, к своему величайшему удивлению, Фенвик получил телеграмму:
«Проезжаю мимо. Позволь погостить у тебя в понедельник и во вторник? — Джайлс Фостер».
Фенвик сначала не мог поверить своим глазам, а потом, может, из любопытства, или из-за циничного презрения, которое он всегда питал к Фостеру, а возможно, из-за чего-то более серьезного, что жило в его душе и что он не осмеливался признать, телеграфировал: «Приезжай».
И он приехал! Приехал, чтобы все расставить на свои места. Он якобы слышал от Хаммена Эдиса, что Фенвик был на него в обиде.
«Мне не понравилось такое положение вещей, и я подумал, что надо заехать, встретиться со стариной, выяснить, что не так, и все уладить».
Прошлой ночью после ужина Фостер уже пытался все уладить. Со взглядом преданного пса, выпрашивающего вполне заслуженную им кость, он взял в свою ладонь руку Фенвика и тихо произнес: «Что произошло?» Фенвик просто ответил, что ничего не произошло, а Хаммен Эдис самый настоящий болван.
«О, как я рад это слышать! — воскликнул Фостер, соскочив со стула и дружески похлопывая Фенвика по плечу. — Я действительно рад, дружище. Мы с тобой не должны ссориться, ведь мы же так долго были друзьями».
Боже! Как Фенвик ненавидел его в этот момент!
II
«Сколько у тебя книг? — Фостер повернулся и посмотрел на Фенвика. — Здесь нет неинтересных! Мне нравится твой вкус. И эти открытые книжные полки! Признаться, не выношу, когда книги прячут за стеклом — это абсолютно отвратительно».
Фостер приблизился к Фенвику и сел совсем рядом. Он даже подался немного вперед и положил ладонь на колено своего гостеприимного хозяина: «Послушай, я нахожу нашу встречу по-настоящему дружески теплой. Но все же я хотел бы быть полностью уверенным в том, что между нами нет вражды. Не так ли, дружище? Я знаю, ты уже отвечал на этот вопрос, но…» Фенвик внимательно посмотрел на гостя. И вдруг неожиданно почувствовал огромное удовольствие от ненависти, которая уже столько лет жила внутри него. Немного наклонившись вперед, он подумал, как было бы приятно вдавливать своими пальцами глаза Фостера дальше и дальше в череп, выворачивая их, превращая их в кровавое месиво, оставляя пустые, зияющие зловещей чернотой глазницы на лице этого самоуверенного человека. Но тут же опомнившись, Фенвик ответил: «Да нет, конечно, нет между нами обиды. Я тебе уже вчера об этом говорил!»
Рука Фостера слегка сжала ему колено: «Как я рад! Это прекрасно! Превосходно! Пожалуйста, не смейся надо мной, но я ведь всегда испытывал к тебе чувство привязанности, всегда хотел узнать тебя получше. Постоянно восхищался твоим талантом! Этот роман, а-а-а-а-алоэ, „Горькое алоэ“. Ну да, именно так, это отличная книга, немного пессимистично написано, но все равно прекрасный роман. Он заслуживает большего. Я всегда так думал, он действительно заслуживает большего».
«Да, в этом ты прав», — согласился Фенвик.
«Но твое время придет. Я говорю тебе, Фенвик, хорошая работа всегда вознаграждается, ты же знаешь, я ведь не заслуживаю того многого, чего достиг, — продолжал далее Фостер скрипучим голосом. — Да, да, не отрицай этого, я не набиваю себе цену, не думай, это неправда. У меня, безусловно, есть какой-то талант, но он вовсе не такой большой, как думают окружающие. А ты? У тебя талантище! Он огромен, но его не признают. Да, да, старик, твой талант огромен. Не обижайся, но мне кажется, что ты не достиг, чего мог бы. Уединился здесь, в горах, совсем не следишь за жизнью, никого не видишь. Ты посмотри на меня!» Фенвик повернулся. «Я провожу полгода в Лондоне, имею возможность пообщаться с умными людьми, слежу за новинками музыки, театральными постановками, три месяца живу за границей, в Италии или в Греции, потом еще месяца три, как ты, скрываюсь от жизни где-нибудь на ферме. Такой образ жизни самый подходящий для творческого человека. Согласен?» — заключил Фостер.
