Я вспомнила слова Джека: «Сравнение будет не в мою пользу». Только он ведь говорил о чувствах, значит, о духовности, а она — о деньгах, значит, о материальном.
— Все мои сверстницы за это время семьями обзавелись, детей нарожали, а я все ждала и ждала… счастья. На эти деньги, что он мне дал, целый детский дом или школу можно содержать, например, музыкальную или художественную. Я так люблю музыку, люблю слушать бардов. Мне стали нравиться хорошие картины. Однажды мы с Костей в Лувре целый день проболтались. Ведь раньше в школе меня из-под палки учителя в Третьяковку загоняли.
— Алена, зря так говоришь, ты не теряла времени даром, выросла, многому с ним научилась, будь благодарна судьбе.
— А теперь?
— Теперь меценатствуй, стань спонсором какого-нибудь бедного, но талантливого человека. Сделай доброе дело, пройдет время, и ты все забудешь.
— Ой, Наташка, твоя медицина бессильна! Такое не забывается!
— Доченька, мы так за тебя рады, — елейным голосом дышала в трубку мама. — Ты что же, совсем зазналась, квартиру купила, американского жениха завела, а родители для тебя на последнем месте? Приехала и не приходишь.
— О чем это ты говоришь? — удивленно спросила я маму.
— А что я говорю? Второй день тебе на наш телефон звонит Женя. Спрашиваем, кто такой? А он в ответ: «Жених».
— Интересно.
— Вот папа тоже говорит, что интересно. Ты разводишься, заводишь жениха, а мы узнаем об этом последними. Хоть бы посоветоваться с родителями пришла, мы ведь тебе не враги.
«И не друзья, — подумалось мне. — Я живу у посторонней женщины, а мои родители даже не спрашивают, где я ночую. Им так спокойнее, а вдруг опять что-нибудь попрошу».
— Наташа, папа с тобой хочет серьезно побеседовать об Андрее.
— А в чем дело? — Сын — мое больное место.
— Не дело, чтобы он жил там с этой…
— С кем?
— С мачехой, черт побери! Это же разврат. Мало ли чего! Она с ним почти одного возраста! Они остаются одни!
— Нет, она много старше! — Неприятный разговор раздражал.
— Вот он и берет пример, — не слушая меня, продолжила мама.
— В каком смысле?
— Он завел себе тоже.
— О Боже, ты о Кате?
— Конечно, он ведь с ней, наверное, ну ты понимаешь, не в куклы играет! Он еще ребенок, а она на два года старше, и у них могут возникнуть близкие отношения.
— Уже. — Злость переполняла меня.
— Что уже? — В голосе мамы звучал такой ужас, будто Андрей совершил преступление.
— Уже возникли.
В трубке воцарилось молчание.
— Ты… ты об этом вот так просто?!
— Мама, они дружат уже давно.
— Я знаю.
— Так вот, как ты думаешь, чем они могут заниматься наедине?
— Ну, ходить в кино, театр.
— Еще?
— Разговаривать, целоваться, в конце концов.
— Если юноша семнадцати лет столько времени встречается с девушкой, то ненормально, если у них не возникнет близких отношений.
— Это что? Современное представление об отношениях молодежи? Ты сама толкаешь его на разврат! Вот в наше время…
— Мама, ты меня родила, не зарегистрировав с папой отношения. И тебе, и ему едва восемнадцать исполнилось!
— Как ты можешь меня сравнивать! Какие были времена!
— Какие?
Бабушка, когда была еще жива, рассказывала мне, что мама, уехав на лето вожатой в пионерлагерь, вернулась оттуда беременной. Познакомилась с папой, который в то время служил в армии. Недалеко от пионерлагеря располагалась его воинская часть. Отец был родом с Украины и служил в стройбате. В его планы совершенно не входила женитьба. Когда я родилась, служба подходила к концу, и по окончании он уехал к себе на родину. Потом вернулся. Но поженились они года через три. Уж как мама заставила его решиться на брак, мне неизвестно. Только почему, ну почему каждый забывает и прощает свои грехи, а про чужие забывает?..
— Ты должна Андрюшу заставить жить с тобой.
— Мама, мне пока некуда его взять, я ведь просила вас…
— Я знаю, что у тебя уже закончился ремонт, и мальчик должен жить с тобой.
Всю жизнь только одно: «ты должна, сын должен».
— Мам, у тебя есть для меня другое слово?
— О каком слове ты мне говоришь, когда ты уже два дня в Москве и не навестила родителей! Мы ждем-ждем.
— Дочь, здравствуй. Ты привезла то, что я просил? — Папа, не выдержав длинных пререканий, перехватил трубку.
