- Да дед, никаких проблем. - ответил я, сдвигая колчан в угол и ставя лук между ногами.
- Что ж я, совсем зверь что ли.
Крайняя тетка непонятной наружности в мохеровой кофте резко возмутилась:
- Значит женщинам он место от своей хреновины освободить не захотел. У нас может рассада нежная, ее на полу держать нельзя, двинет какой-нибудь ногой и сколько труда насмарку.
- Женщина, ваша рассада может постоять и на полу - буркнул я. - А вот лук могут и стукнуть, а он денег стоит. - и тут я понял, что попал, видно день у этих дам в связи с ранней побудкой не задался с самого начала, и дамам срочно требовалось на ком-то оторваться.
- Развалился тут как фонбарон, а женщины тут разместится не могут, совсем молодежь оборзела, обвешался какой-то хренью как бомж и расставил на весь вагон железок, да еще и выступает!
- И вообще, спрятал харю свою и приличных женщин оскорбляет! Булькнула вторая соседка с корзинкой на коленях, из которой выглядывала тщедушная рассада "А-ля чернобыльская конопля".
- Да пьяный он, вот и морду прячет!
Поддакнула последняя жертва приусадебного хозяйства.
- Вы уверены, что хотите увидеть мое лицо? - Уже начиная внутри истерически подхихикивать, замогильным голосом произнес я.
- Что с похмелья-то хари стесняешься! Вот молодежь, нажрутся самогонки, а на утро харями-то синими, да похмельными светят, пьяни несусветные!
Достав из кармана руки, я протянул их к капюшону, с тихим шелестом шелковой основы плаща в полумраке вагона сгустившейся тенью проявились кисти, на которых мрачно блеснули отполированные, черные в тон коже, кинжальные когти. Потянув за края капюшона, я стянул его с головы, обнажив молочно-белые волосы и иссиня черное лицо. Раскрыл алые, без белков и зрачков глаза, и произнес:
- С добрым утром садоводы-огородники! - широко улыбнувшись увеличенными в прошлом месяце у знакомого стоматолога клыками.
- Пурум-пурум-пурум! Вопилки!
- Тарам-парам! - А, черт - дальше не помню. - Напевая примерно такую ахинею, я медленно двигался в сторону леска, выглядывающего из-за развалин полустанка. Видно когда-то давным-давно уже несуществующий колхоз решил подойти к строительству монументально и засандалил остановку из «мааленьких» фундаментных блоков - что положительно сказалось на ее вандало и осадкоустойчивости. Настроение плавно колебалось между отметками «хи-хикс» и «бу-га-га», солнышко светило, но утренняя прохлада компенсировала слои одежды и препятствовала сухой возгонке организма. Если бы не убитая напрочь грунтовка и необходимость, через полкилометра, перейти к передвижению по свежевспаханному полю, все было бы просто замечтательно. Судя по уже протоптанной на поле нехилой тропинке - на месте сбора уже толпа народа.
Что можно рассказать о лесе? Лес, это не только место, где можно поставить палатку и быть съеденным на утро комарами или соседом, у которого уже три дня как закончились продукты. При желании, в нем можно найти что-то съедобное или условно съедобное - или не найти, а подстрелить, что при наличии хотя бы рогатки, проблем вроде бы не представляет. Но рогатка, это не наш метод - поэтому пристроившись на поваленной лесине, как будто специально установленной на опушке, я открыл колчан и достал из разгрузки (кстати, метод одевания разгрузки под лешего это нечто - жутко неудобно, но при этом ничего не видно и мастеру привязаться не к чему) контейнер с охотничьими наконечниками и стал их любовно навинчивать на стрелы. Ничего не могу с собой поделать - люблю красивое оружие, и в этом отношении лук стоит, по моему мнению, все-таки на первом месте. Стандартная загрузка моего колчана - пятьдесят стрел, причем все со свинчивающимися наконечниками, что обеспечивает их полную универсальность. В наличии есть целых четыре типа боевых наконечников вплоть до бронебойных, а при прикручивании резинового, как я его называю «демократизатора», стрелы спокойно допускаются мастером на ролевку. Для различных птичек или кобанчикофф (да-да есть такой факт в биографии, только леснику ни слова! Тссс!… Хрум - хрум - хрум!), присутствуют широкие охотничьи срезни.
